И рассказала душераздирающую историю. В таком виде она ездит в общественном транспорте, ходит по городу, на учебу, на дискотеку, где знакомится с мужчинами. И однажды, с очередным знакомым она поехала в три часа ночи на его джипе за город, а посреди леса сообщила: «Извини, дорогой, я не по этой части. Если хочешь, можем о литературе поговорить, хотя, с таким уродом, как ты…»

Дальше можно было не продолжать, загадка утраты Леночкиных зубов разрешилась.

– Это не парни, а ты ведешь себя непредсказуемо!

От этого заявления у посетительницы сделалось такое лицо, будто ей выбили все оставшиеся зубы. Эксперт с ужасающей ласковостью продолжила:

– Городской эксгибиционизм – своего рода болезнь, при которой женщина получает наивысшее наслаждение не отдаваясь мужчине, а отказывая ему. Начинаясь с малого, болезнь прогрессирует: в один прекрасный день больная понимает, что секс не доставляет ей удовольствия. Тем более ей не нужны длительные эмоциональные отношения с мужчиной. Всё, что ей нужно, это вызывать у мужчин самую низменную похоть, а потом жестко отказывать им. Постепенно это становится наркотиком, который она ищет везде – в барах, на дискотеках, на улицах. Сама понимаешь, насколько это опасно. Девочки часто не доживают до тридцати. А ведь всё начинается с малого.

И доктор озабоченно посмотрела пациентке в промежность.

– То, как ты выглядишь, слишком неприкрыто, извини за каламбур, свидетельствует о патологическом желании нравиться всем и никому конкретно. В детстве ты наверняка пережила психологическую травму – это случается почти со всеми интеллигентными девочками. Для неинтеллигентных это не травма, а развлечение. Они, с примесью здоровой крестьянской крови, с широкими бедрами и толстыми щиколотками, любые испытания тела и духа принимают и переваривают так просто, как хлеб с солью. Мужчины называют таких «грамотный станок». Ты – не такая: слишком тонка, хрупка душевно.

– Ещё скажите «отец тебя сексуально желал, а мать запрещала стоять перед зеркалом голой», – ехидно вякнула Леночка.

Соковня невозмутимо продолжила:

– Ты меняешь парней, чтобы компенсировать собственную внутреннюю пустоту. Приманиваешь, а затем отталкиваешь их, не думая о последствиях, – а последствия могут быть невесёлые.

По кабинету тихо проплыл призрак челюстного протеза.

– Что же мне делать? – беспомощно пропищала Леночка.

– Сколько лет тебе?

– Девятнадцать.

– Отлично. Начнем с азов.

С этими словами эксперт Соковня вынула из тумбочки три своих книги – «Личный дневник мальчика 5–6 классы», «Чего хотят юноши – фантазии, чувства, желания», «Первое свидание для девочек».

– Они короткие, ты их быстро прочтёшь. Просто мне будет удобнее с тобой работать, когда ты самостоятельно усвоишь главное.

Леночка с книгами подмышкой уже была в дверях, когда эксперт, спохватившись, крикнула ей вслед:

– Ты это, поосторожнее с парнями – ни с кем не знакомься, пока мы с тобой не закончим сеансы!

Лабораторно-диагностическое отделение располагалось на третьем этаже кардиоцентра и занимало целое крыло. Андрей встретился с Леонидом Захаровым, зав. отделением, но его планам не суждено было сразу воплотиться в жизнь. Захаров охотно шёл на контакт, изучал коммерческие предложения, но ничего не заказывал. Максимум, что удалось добиться – мелкие заявки на материалы, которые не смогли доставить другие поставщики. Быстров вычеркнул лабораторию из своего блокнота – мол, «когда теперь этот тормоз раскачается», и посоветовал не тратить на него время. Но Андрей продолжал ходить к Захарову, и однажды тот, перелистав принесенные ему информационные материалы, неожиданно сказал:

– Ты ведь по полдня тут проводишь. Реанимация, кардиохирургия, бухгалтерия, рентген. Почему бы тебе не перебраться в кардиоцентр?

Удивлённый таким поворотом разговора, Андрей молча смотрел на зав. лабораторией, который до сих пор не сделал ни одной крупной заявки. Тот пояснил. Долгое время лабораторно-диагностическое отделение работает с ЧП Курамшиным – тем самым несостоявшимся дистрибьютором Джонсона, с которым сотрудничал Штейн до того, как открыл для себя Совинком. Курамшин, владелец одноименной фирмы, время от времени поставлял в кардиоцентр рентгенплёнку, вату, шприцы, и другие расходные материалы, его накладные Андрей видел у Гульнары в бухгалтерии. Это имя произносили «сурки», отчитываясь в своей работе – они сталкивались с ним в других больницах. Как правило, его легко удавалось обходить, и ему доставались мизерные заказы, или невыгодные поставки, от которых приходилось отказываться.

Захаров неоднократно предлагал Курамшину переехать в кардиоцентр, выделял кабинет в своём отделении, тот размышлял, высчитывал, но так и не решился.

Андрей сразу ответил «Да, согласен», и лишь потом подумал, как это всё будет выглядеть. Заведующий провёл его по отделению и показал пустующие кабинеты. Кардиоцентр был построен, что называется, на вырост, площади простаивали, и, по признанию главного врача, стационар функционировал на 20 % запланированной мощности.

Осторожный Захаров предложил поступить следующим образом: обратиться с просьбой о выделении помещения под офис к Ильичеву – ведь директор Совинкома «находится с ним в отношениях». Как узнал о лаборатории? Заходил туда, предлагал заведующему свою продукцию, и случайно увидел пустующие кабинеты.