– Мой кабак это, мой, слышь ты, опездал! – агрессивно обратился Никита к незадачливому ухажёру, размахивая ножом. – Сейчас ты накроешь нам поляну, а сам съебёшся, пока я добрый.

Тот указал на Таню, стоящую в сторонке.

– Она сама, давай по поняткам разойдемся.

– Ты чё не понял, ты глупомордый! Ты хотел выставить меня на бабу, теперь ты мне торчишь, и должен выставить мне поляну.

При этих словах Никита обвёл вокруг себя рукой, державшей нож, и прибавил:

– Тут всё моё, охранники, и все дела. Тебя будут любить все мои друзья, тебя, в кустах, а потом разберут на запчасти и раскидают собакам.

Заведение принадлежало армянам, а двое темноволосых друзей Никиты, похожие на нерусских, с заискивающим видом переговаривались с охранниками. Учитывая наглый тон Никиты, всё сказанное им походило на правду. Его противники поняли, что никому не будет дела, даже если их порежут на куски прямо на танцполе, и стали отодвигаться в сторону, стараясь сделаться как можно незаметнее. И тот, кому предъявлялся счёт, в итоге остался один на один с всё более свирепеющим Никитой. Но он медлил, ему было стыдно, что его опрокинули на глазах всей толпы. И Никита ещё раз в доступной форме объяснил, что хочет, и пообещал анально покарать в случае невыполнения своих требований.

– Я порву тебе духовку, козел, я, а потом все мои друзья и все остальные.

Эти доводы подействовали, и парень был вынужден заплатить за свой танец с чужой девушкой.

Никита с друзьями, а вместе с ними и Таня, заняли столик, заказали еду и выпивку, всё самое дорогое, а должник расплатился и быстренько исчез.

Захмелев, Никита посадил Таню себе на колени, и принялся ощупывать её, стараясь охватить самые заветные места.

– Ты тащилась, сучка, тащилась, как он тебя лапал!

Она, как могла, попросила вести себя приличнее:

– Сиди на жопе ровно, моя маленькая ручная обезьянка!

И на ухо прошептала ему, что он её «достаточно заибнотизировал» и она с удовольствием сделает всё то же самое, но наедине. Это подействовало, и его движения стали менее вызывающими.

Все попытки завладеть ею заканчивались поражением. Таня твердила, что пока не готова, им надо больше узнать друг друга, чтобы решиться на этот шаг; и вообще она неопытна и «нулит по мальчегам». И что он подумает о ней, если она, как шалашовка, полезет к нему в штаны, едва познакомившись!? Он покорно соглашался с такими доводами, но ему было неудобно перед друзьями, что зацепил беспонтовую кобылу. Им-то он давно похвастался, что в первый же день оприходовал Таню, и теперь она «строчит такие минеты, закачаешься, а подружка её Лена ползает вокруг и просит оставить ей немножко». И ему нужно было создать видимость того, что он не лох, и всё рассказанное – правда.

У него зазвонил мобильный телефон, и, несмотря на громкую музыку, Тане со своего места был хорошо слышен весь разговор. Звонила девушка и предлагала встретиться, а Никита грубо ответил: «Мы теперь с тобой по телефону будем встречаться!»

Для Тани это был удобный повод, чтобы соскочить с его коленей, сесть на стул, и устроить сцену ревности. Никита не особенно и оправдывался, бравируя перед друзьями, какой он востребованный. На самом деле он давно не виделся с подругой, которая только что звонила ему. Раньше он её потрахивал, да и сейчас бы не отказался, просто денег не хватало сразу на двух девушек, и он предпочёл обхаживать ту, с которой ещё не был.

Хотя Таня и сделала ему немало авансов, вечер снова закончился не в его пользу. Никите запомнилась фраза «сделаю наедине», и он уяснил, что для полного счастья всего лишь нужна квартира. Таня, если раньше и побаивалась его, теперь поняла, что может крутить им, сколько хочет. И перед ней встал вопрос: «А нужно ли…»

Полуденное солнце метало свои жгучие белые стрелы. В небе – ни облачка, в воздухе – ни дуновения. Вся земля была погружена в глубокий покой, только солнце в небе свершало свой пламенный путь. Короткие тени тяжело и недвижно лежали у подножия вязов на Страстном бульваре.

Заплатив в юридической фирме за учреждение нового ООО, Андрей направился на Большую Дмитровку в любимую кофейню – «Coffee-in».

Уже несколько казанских клиентов, с которыми познакомили Галишникова с Галимулиной, говорили эти глупости: «Почему волгоградская фирма, нам до Москвы ближе». Типичный провинциальный идиотизм. А Василий рассказывал, что многие москвичи ездят в провинцию красить и ремонтировать машины, лечить зубы, и даже покупать шмотки – там гораздо дешевле. А провинциалы едут за этим в Москву – чтобы потом хвастаться, как промотали деньги.

И Андрей решил учредить в Москве фирму, чтобы показывать таким клиентам московский ИНН, и купил мобильный телефон с прямым московским номером, чтобы писать этот номер на визитках и фирменных бланках.

– Пусть звонют из своих деревень мне в Московию, а я буду принимать их звонки в соседней деревне.

В кафе нагнетал смурь какой-то похоронный джаз – неспешная, как поток гудрона, и весьма уютная музыка. Роль мелодических инкрустаций выполняли скорбные рулады саксофона и хрустальные аккорды пианино.