В середине марта в офисе появились двое странных парней. Один, представившийся Татуном, гладко выбритый, набриолиненый, одеждой напоминал Кодряну – бедненько, но аккуратненько, от него разило смесью дешёвого одеколона и пота, адское сочетание, после его ухода приходилось проветривать помещение полдня. Второй, назвавшийся Ионом, небритый, небрежно одетый, от него разило только потом, но легче от этого не становилось. Национальности они были неясной, понятно было только, что нерусские. Олеся при первой встрече назвала их «лицами кавказской национальности», впоследствии стала звать просто «лица», – звонят «лица», идут «лица», «лица» прислали посылку.

Адрес Совинкома «лицам» подсказали в кардиоцентре. В течение нескольких месяцев они тщетно пытались продать туда незарегистрированный в России шовный материал производства «Johnson & Johnson» и «Davis & Geck». Когда им, наконец, растолковали, что менять поставщика не собираются, они решили предложить товар этому самому поставщику. Происхождение товара, опять же, было неясным, судя по всему, это была гуманитарная помощь из Армении. Отсутствовали документы и сертификаты, у «лиц» даже не было своей фирмы.

Андрей проявил максимум такта и внимания – насколько возможно это было по отношению к людям, один из которых утверждал, что Иисус Христос – армянин, а второй оказался адептом сразу трёх религий – христианства, ислама, и буддизма, и утверждал, что получившаяся каша – единственная верная религия на свете.

Изучая коробки, Андрей обнаружил, что нитей в них содержится в десятки раз больше, чем в стандартной упаковке, а стоит она в два-три раза меньше. Фантастическая рентабельность! Он сходил в бухгалтерию и самолично принёс гостям кофе и пирожные. Сотрудникам приказал не смеяться и потише обсуждать гостей. Пока пили кофе, продумывал, как изготовит сертификат. В общем, ничего сложного. Единственная трудность – как объяснить Штейну падение продаж в кардиоцентре. В последнее время это превратилось в настоящуюю головную боль. Наконец, решение было принято. Но не озвучено – Андрей тянул время. Ион, приняв затянувшееся молчание за сомнение, решился на дополнительные уступки и сказал, что в случае предоплаты готов снизить цену. Просто они находятся в безвыходном положении – исколесили полстраны, и не на что ехать домой. А ещё машина барахлит. В общем, наличные рубли нужны больше, чем утренний намаз.

«Они собирались оставить товар незнакомому человеку без предоплаты!» – изумился Андрей.

Со всей серьёзностью, на какую был способен, он заявил, что не намерен наживаться на людях, попавших в безвыходную ситуацию, и выплатит полную стоимость товара. Однако, чтобы продавцы не слишком расслаблялись, почти час продержал их, прежде чем отдать деньги – придирчиво осматривал каждую упаковку, пересчитывал, сетовал на то, как сложно будет пристроить товар без сертификатов. Наконец, обменявшись телефонами, расстались.

Олеся, а следом за ней Верхолётов с Пономарёвым, зашли, громко хохоча, в кабинет. Верхолётов уморительно гримасничал, изображая «лиц», Олеся, подражая Татуну, коверкала фразы.

«Это не они, а вы – клоуны, вы даже представить не можете, сколько я сейчас заработал!» – подумал Андрей.

Не получилось в один месяц, в другой, третий… Шло время, а Мариам никак не удавалось забеременеть. Они особенно не волновались – ещё молодые, у них всё впереди. Мариам аккуратно вела календарь овуляций, Андрей в ответственные дни клал под подушку кинжал – мечтал о сыне. Реваз настойчиво интересовался сводками с детородного фронта и подтрунивал над зятем: «Да забабахай ей ребенка, тебе что, показать, как это делается?!» Мариам, не посвящая никого в свои проблемы, отмахивалась – отстань, не твоё дело, нам ещё рано. Но уже один вид её дневника и упаковки тест-полосок, вложенных между страниц в качестве закладки, вызывал у неё отвращение. Наконец, она рассказала всё своей матери, и та велела срочно обратиться к врачу.

Анализы выявили, что проблема у неё, и ей назначили гормональное лечение. Пройдя курс, выпив нужное количество таблеток, она вычислила благоприятный день – 26 марта. И предупредила мужа – никаких командировок, срочных дел, и всяких глупостей. К этому дню готовились, как к полёту в космос. Андрею это стало уже напоминать скорее какую-то специальную процедуру, чем любовь, и он обставил всё так, чтоб этот вечер выглядел, как романтическое свидание влюбленных – с цветами, рестораном, вечерней прогулкой по набережной. Нужно отвлечься от того, что над тобой довлеет этот вопрос: «Получится или не получится?», и просто предаться любви.

Так оно и было. Они наслаждались обществом друг друга и в разговорах избегали больную тему. Мариам не показывала своего волнения при приближении критических дней, и лишь на третий день задержки сказала удивленно:

– Черт! У меня задержка. Сходи купи тест.

Пока она ходила в туалет, он ждал, нервно вышагивая по гостиной, как не ждал ни один преступник вынесения приговора. Мариам бесшумно влетела в комнату и молча бросилась ему на шею. По её щекам текли счастливые слёзы.

У него отлегло от сердца. «Получилось!»

Когда она отошла от нахлынувшего счастья, то сказала, что у них всё получилось, потому что она вручила себя в руки господа, и он дал ей возможность иметь детей.

– Наконец ты стала называть меня подобающим образом – господь бог! – обрадованно произнес Андрей.

Она шутливо замахнулась рукой:

– Не богохульствуй.

Вечером, когда легли спать, он стал снимать с неё ночную рубашку, и Мариам сказала сердито:

– Всё, с этим покончено.

– Но контрольное зачатие, – невозмутимо произнес он.