Но, по мере углубления нашей ментальной жизни и обретения более высокого знания, мы, в конце концов, должны понять, что наше бытие не ограничивается только земным и небесным; есть нечто супракосмическое, являющееся высочайшим и далеким первоисточником нашего существования. Духовный энтузиазм, возвышенность и пыл душевного стремления, философская отрешенность или строгая логическая нетерпимость нашего интеллекта, рвение нашей воли или нескрываемое отвращение, возникающее в нашем, обескураженном трудностями или разочарованном итогами жизни, витальном существе – какой-то один или же все эти мотивы – способствуют тому, что это понимание с легкостью ассоциируется с ощущением полной тщетности и нереальности всего, за исключением этого далекого Всевышнего, – тщетности человеческой жизни, призрачности космического существования, ужасающей неприглядности и бездушия земли, ущербности небес, бессмысленности повторных воплощений в теле. С этими идеями обычный человек тоже не в состоянии спокойно жить; они могут лишь породить мрачную и беспокойную неудовлетворенность жизнью, которую ему все равно придется продолжать: незаурядный же человек оставляет все, чтобы следовать за открывшейся ему истиной, а ощущение мрачности и неудовлетворенности жизнью может быть для него необходимым стимулом для того, чтобы усилить свое духовное стремление и всецело сосредоточиться на той единственной цели, которая теперь для него является единственным, что имеет значение. Существовали эпохи и страны, где этот идеал был очень силен; значительная часть людей избирала аскетическую жизнь – не всегда имея к этому подлинное призвание, – остальные придерживались обычной жизни, в глубине души веря в её нереальность, а такая вера, если её чрезмерно культивировать и на ней слишком настаивать, может привести к ослаблению жизненного стимула и ко все большему и большему мельчанию жизненных мотивов или даже, благодаря неуловимой реакции, к погружению в рутину обыденности, из-за неумения естественно воспринимать более великое блаженство Божественного Бытия на уровне космического существования и неверия ни в какие высокие и прогрессивные гуманистические идеалы, побуждающие нас к коллективному саморазвитию и благородному принятию битв и трудов. И здесь тоже многое свидетельствует о не совсем верном взгляде на супракосмическую Реальность, возможно, о преувеличении её значимости или ошибочном противопоставлении всему остальному, об отсутствии божественного равновесия и непонимании подлинного смысла творения и окончательного намерения Творца.

Это равновесие может быть найдено только тогда, когда мы поймем, что у всей нашей сложной природы есть свое предназначение и место в общем космическом движении. Необходимо дать объективную и всестороннюю оценку всем частям нашего неоднородного существа, а также присущим им формам стремления и отыскать ключ как к их объединению, так и к сохранению их самобытности. Обнаружение этого ключа должно стать синтезом или интеграцией и, поскольку развитие, вне всякого сомнения, является законом человеческой души, к искомой целостности мы, скорее всего, придем через эволюционный синтез. Основоположники древней индийской культуры пытались осуществить такого рода синтез. Они приняли во внимание четыре законных мотива существования человека: его витальные интересы и потребности, его желания, его этическое и религиозное стремление, его высшее духовное стремление и духовное предназначение, то есть требования его витального, физического и эмоционального бытия, требования его этического и религиозного бытия – направляемого знанием Божественных, природных и человеческих законов – и требования, продиктованные его стремлением к Запредельному, удовлетворения которых он ищет в окончательном освобождении от невежественного земного существования. Сначала человек проходил подготовку и обучение, основанные на этом видении жизни, затем жил, как домохозяин, чтобы под сдерживающим контролем этической и религиозной частей своего существа удовлетворить свои обычные витальные желания и потребности, затем прекращал активную и деятельную жизнь и занимался духовной подготовкой и, наконец, отрекался от жизни и достигал духовного освобождения. Очевидно, что если бы этот стандарт, этот план нашего путешествия предписывался в качестве всеобщего правила, то он не учитывал бы того факта, что не все способны за одну короткую жизнь пройти полный цикл развития; но эта схема была дополнена теорией о том, что человек, чтобы стать готовым к духовному освобождению, должен в полной мере развиться, снова и снова воплощаясь на земле. Этот синтез с его духовной глубиной и широтой видения, гармоничной и всеохватывающей полнотой очень способствовал возвышению и расцвету человеческой жизни, но, в конечном итоге, все-таки потерпел фиаско: ему на смену пришло неудержимое стремление к отречению и уходу из этого мира. В результате гармония различных частей системы была нарушена, а общество оказалось разделено на два противоположных лагеря – обычных людей, жизнь которых не выходила за пределы обычных интересов и желаний и облагораживалась этикой и религией, и аскетов, живущих всепоглощающей и возвышенной внутренней жизнью, основанной на отречении от мира. На самом деле, древний синтез содержал в себе ростки этого дисбаланса и должен был в конечном счете привести к нему: ибо, если мы своей главной целью считаем уход от жизни, если мы не ставим высоких жизненных задач и не стремимся к их осуществлению, если жизнь не обладает божественным смыслом, то в силу нетерпеливости, свойственной человеческому интеллекту и воле, нам, в конце концов, неизбежно захочется насколько возможно сократить и упростить свой путь к освобождению, отказавшись от всех утомительных этапов процесса, которые удлиняют путь; если человек не может этого сделать или неспособен следовать кратчайшим путем, то ему ничего не остается, как жить со своим эго и удовлетворять его желания. Жизнь, таким образом, разделяется на духовную и мирскую, и между этими частями нашей природы становится возможен только резкий переход, но не гармонизация или примирение.

Духовная эволюция – постепенное раскрытие через последовательные воплощения сокровенного внутреннего Бытия, – главным инструментом которой становится человек, а человеческая жизнь, достигшая своих высот, – решающим поворотным пунктом, – является необходимым связующим звеном в примирении жизни и духа; ибо она позволяет нам принять во внимание все части природы человека и признать законность и обоснованность трех его устремлений – к земле, к небесам и к высшей Реальности. Но полностью примирить их можно только в том случае, если мы поймем, что низшее сознание ума, жизни и тела может реализовать весь свой потенциал, только будучи возвышено, преобразовано и трансформировано светом, силой и радостью высшего духовного сознания, и что правильная позиция высшего по отношению к низшему заключается не в простом отвержении, а в этом принятии и подчинении своей власти, в этом возвышении и развитии его скрытых возможностей, в этом преобразовании и трансформации – одухотворении и супраментализации ментальной, витальной и физической природы. Земной идеал, столь сильно захвативший современный ум, снова поставил человека, его жизнь на земле и коллективные чаяния человечества во главу угла и породил настоятельную потребность найти решение существующих противоречий; это то благо, которое он принес. Но, став главным и единственным идеалом, он чрезмерно ограничил широту видения человека, заставил его пренебречь высочайшим и в конечном итоге величайшим элементом в себе и, в силу этой ограниченности, сам не был и не мог быть в полной мере реализован. Если бы ум являлся самой высокой силой в человеке и Природе, то этой неудачи, вне всякого сомнения, не произошло бы; хотя сужение сферы познания и возможностей, ограничение перспективы всё равно бы имело место. Но если ум является одной из возможных форм (и пока ещё ограниченной формой) сознания и существуют запредельные силы, которыми человеческая Природа способна овладеть, то тогда не только наши небесные, но и земные чаяния напрямую зависят от их развития, и само это развитие становится единственным истинным направлением нашей эволюции.

Ум и жизнь не в состоянии самостоятельно реализовать собственные возможности, они могут сделать это, только открываясь более обширному и более великому сознанию, к которому ум ещё только пытается приблизиться. Речь идет о духовном сознании, поскольку духовное сознание не только выше, но и объемлет в себе любое другое сознание. Будучи как универсальным, так и трансцендентным, оно может поднять ум и жизнь в свой собственный свет и помочь им в полной мере и по-настоящему осуществить все, к чему они стремятся: ибо у него есть более великие средства познания, более глубокие источники силы и воли, безграничные по своей широте и интенсивности любовь, радость и красота. Отвергать то, благодаря чему знание, сила и радость могут достичь своей предельной полноты – а ведь именно к этому стремятся наши ум, жизнь и тело, – значит препятствовать их дальнейшему росту и наивысшему расцвету. Противоположная крайность, предполагающая достижение некой прозрачной чистоты духовного существования, исключает созидательную деятельность духа и отделяет нас от всего, что Божественное проявляет в своем бытии: эволюция в этом случае делается чем-то бессмысленным и бесцельным, ибо единственным финалом существования становится разрыв со всем, что было ею создано; эта концепция превращает процесс нашего бытия в бессмысленный цикл, начинающийся с погружения в Неведение и заканчивающийся возвратом из него, или делает из космического Становления замкнутый круг, из которого можно только вырваться. Стремление к переходу в некие небесные миры, представляющие собой промежуточные планы существования, прекращает раньше времени «вертикальную» реализацию существа, не позволяя ему достичь высочайшего трансцендентного единства, и ограничивает «горизонтальную составляющую», во многом обессмысливая присутствие человека в материальной вселенной и его жизнь в физическом теле. Благодаря максимально гибкому и всеобъемлющему объединению различных концепций, интеграции, стремлению к цельности и завершенности мы восстанавливаем равновесие, постигаем всю истину бытия и связываем между собой все шаги Природы.

В этом интегрированном целом супракосмическая Реальность предстаёт как высшая Истина бытия; её реализация становится высочайшим достижением нашего сознания. Но именно эта высочайшая Реальность является также и космическим бытием, космическим сознанием, космической волей и жизнью: она проявляет все это, но не вне, а внутри себя, и не как противоположный принцип, а как формы своего собственного саморазвёртывания и самовыражения. Космическое бытие не следует рассматривать как бессмысленную причуду или фантазию или случайную ошибку; в нем есть божественный смысл и истина: оно, в конечном итоге, нужно для того, чтобы дух смог разнообразно выразить себя; само Божественное является ключом к его тайне. Совершенное самовыражение духа является целью нашего земного существования. И она останется недостижимой, если мы не осознаем высшую Реальность; ибо только благодаря соприкосновению с Абсолютом мы сможем достичь своей собственной абсолютности. Но для совершенного самовыражения духа необходима также и космическая Реальность; мы должны стать универсальными, ибо, не раскрывшись в универсальность, индивидуальному не достичь своей полноты. Индивидуум, отстраняющийся от Всего сущего, с тем чтобы достичь Высочайшего, теряет себя на запредельных высотах; включая же в себя космическое сознание, он вновь обретает целостность своего «я», не утрачивая своих высших трансцендентных достижений; совершенное единство с космическим существованием позволяет полностью реализоваться как осознанной им трансцендентности, так и его индивидуальному началу. Чтобы дух в полной мере выразил себя, мы должны осознать единство трансцендентного, универсального и индивидуального: ибо благодаря индивидууму эволюционное саморазвёртывание духа достигает своего апогея, а вселенная служит ему сферой тотального самопроявления. Но для этого мы должны не только найти своё подлинное «я» и жить в нем, но и осознать своё тайное и вечное единство со Всевышним и со всем космическим существованием. Душа индивида в процессе его внутренней интеграции должна осознать универсальность и трансцендентность.

Надмирное существование тоже истинно, ибо материальное – не единственный план нашего существования; есть и другие планы сознания, которых мы можем достичь и которые уже тайно связаны с нами: если мы не поднимемся к тем более великим сферам души, которые доступны нам, не исследуем их, не познаем и не проявим их закон в себе, мы так и не достигнем полноты и высоты своего бытия. Однако совершенная душа может обитать и действовать не только в мирах более высокого сознания; кроме того, в какой бы неизменный типичный мир мы ни поднялись, нам не удастся понять полный и окончательный смысл самопроявления Духа в космосе: материальный мир, земля, человеческая жизнь являются частью самопроявления Духа и обладают своим божественным потенциалом; будучи эволюционным, этот потенциал включает в себя нереализованные, но реализуемые возможности всех остальных миров. Земная жизнь – это не падение в трясину чего-то небожественного, тщетного и ничтожного, которое ради забавы устраивает себе некая Сила или на которое она обрекает воплощенную душу, чтобы та, испытав земные тяготы, снова вернулась на небеса; Земля – это место, где происходит эволюционное развёртывание бытия, которое ведет к проявлению высшего духовного света, силы, радости и единства, но также включает в себя и безграничное разнообразие обретающего себя духа. Цель земного творения масштабна и грандиозна; его противоречия и коллизии, через которые реализуется божественный замысел, свидетельствуют о том сложном и величественном достижении, к которому, благодаря развитию души и усилиям Природы, мы должны прийти.

Да, действительно, душа может вознестись в миры более высокого сознания, находящиеся за пределами земли, но также верно и то, что силы этих миров, возможности более высокого сознания должны быть развиты здесь, на земле; душа воплощается именно для того, чтобы это могло произойти. Все более высокие силы Сознания существуют потому, что они являются силами Единой Реальности. И то же самое касается нашего земного бытия; оно является становлением Единой Реальности, которому надлежит воплотить в себе эти более великие силы. Его нынешний вид частичен и неполон, и ограничиваться и удовлетворяться этой начальной и незавершенной картиной, нынешним состоянием несовершенного человечества значит лишать себя своих божественных возможностей; мы должны придать своей жизни более глубокий смысл и проявить в ней тот безграничный дух, которым мы тайно являемся. На нашу смертность следует смотреть, как на этап, ведущий к нашему бессмертию; наша земля может познать себя и полностью стать собой, только открывшись небесам; индивид может понять, кем он на самом деле является и божественно использовать свой мир, только проникнув на более высокие планы бытия, увидев свет Высшего и обосновавшись в субстанции и энергии Божественного и Вечного.

Если бы развитие не являлось смыслом нашего рождения и земного существования, то такого рода интеграция была бы невозможна; развитие ума, жизни и духа в Материи свидетельствует о том, что эта интеграция, это завершенное проявление тайной сути, заключенной в ней, является целью нашего земного бытия. Полная инволюция того, чем является Дух, и его эволюционное саморазвёртывание представляют собой два аспекта нашего материального существования. Дух может выражать себя, с самого начала открыто и светоносно развивая и совершенствуя свой проводник, а также действуя в совершенных типах существ, природа которых характеризуется неизменностью и полнотой: таков принцип становления в высших мирах; по своему жизненному принципу они являются типическими, а не эволюционирующими мирами; каждый из них по-своему совершенен, но в рамках изначально заданной формулы существования. Но также Дух может выражать себя через самообнаружение, через развёртывание, которое принимает форму, начинаясь с постепенного сокрытия и заканчиваясь полным рискованных приключений открытием себя: таков принцип становления в нашей вселенной, для которого поначалу характерна инволюция сознания и сокрытие духа в Материи.