Два десятка скифов, бежавших пешими по бокам тарана, подняли из тумана длинные шесты и, в то время, как конные стрелки не давали грекам высунуть кончик носа из-за мерлонов, спихнули нависавшие над воротами массивные каменные глыбы внутрь стены, пришибив и покалечив укрывавшихся под ними греков. После этого обслуга придвинула таран вплотную к воротам, и скоро первые гулкие удары металла о дерево похоронным звоном разнеслись по округе, отчётливо слышимые в самых отдалённых уголках Феодосии. Скоро к грохоту первого тарана присоединил свой звучный голос западный его собрат, а ещё через несколько минут подоспел и восточный, которому пришлось проделать наиболее длинный путь к цели по рассекавшей надвое засеянное костями феодосийских мертвецов поле узкой дороге.

Вожди Госон и Скилак ехали под бунчуками сразу за тараном, который, облепив со всех сторон, как муравьи гусеницу, резво катили к воротам полсотни пеших хабов и напитов, выделявшихся среди соплеменников толщиной мышц на руках и ногах.

Фарзой и Савмак, как и во время первого штурма, оказались на обочине главных событий. Как и тогда, оба юноши получили от отцов задание держать под непрестанным обстрелом зубчатые гребни башен и стен вблизи ворот, вместе с десятками таких же как они новичков. Правда, тогда сыновья вождей двигались на конях позади пеших соплеменников, а теперь они оказались у стены в числе первых. Тогда пять тысяч напитов и хабов были распределены вдоль всей восточной стены, теперь же все три с лишним тысячи воинов сгрудились напротив ворот в ожидании, когда таран откроет им дорогу в город. Благодаря этому, Савмак и Фарзой теперь оказались рядом. И хоть до вражеской стены было рукой подать, стоять под нею скифам было так же безопасно, как и в мирное время: страшась метких скифских стрел, ни один феодосиец не осмелился показаться между зубцами, чтобы пустить стрелу или метнуть дротик. Все свои усилия защитники города сосредоточили на борьбе с главной опасностью - тараном. Скрываясь за мерлонами, они вслепую забрасывали таран горшками с оливковым маслом и топлёным жиром, закидывали его десятками смоляных факелов, лили на него из ковшов на длинных держаках горящую смолу. Десятки толпившихся с боков тарана скифов, пока их укрывшиеся внутри товарищи ударно крушили крепким бронзовым бивнем протрухшие доски ворот, сбивали огонь сырыми шкурами. Другие поливали островерхую крышу и стены тарана водой из кожаных вёдер с широкими горлышками из согнутой в кольцо виноградной лозы, набирая воду из протекавшего по дну вытянувшейся вдоль восточной стены к морю балки ручья. Таким образом хабам и напитам удавалось сберегать свой таран от огня.

По-иному вышло возле южных ворот, от которых до ближайшего источника воды было слишком далеко, а заморосивший было на рассвете дождь, как назло, прекратился. Там таран, успев пробить ветхие доски ворот, уткнулся бронзовым "рылом" в каменный завал и вскоре заполыхал, усердно поливаемый греками сверху маслом, жиром и горящей смолой. Потеряв надежду на успех у южных ворот, Марепсемис увёл полтыщи сайев к западным воротам, где благодаря близости к морю, фисамиты успешно противостояли огню. Танак с авхатами остался возле южных ворот, чтобы после того как догорит вместе с воротными створками таран, попытаться разобрать завал и прорваться в город. Впрочем, Марепсемис надеялся, что к тому времени он уже ворвётся в Феодосию через главные ворота.

Глухие размеренные удары тяжёлого таранного била и дробный перестук десятка топоров по деревянным створкам Малых ворот вдруг сменились звучным скрежетом металла о камень и враз стихли. Вылезший через задний створ тарана сотник, сплёвывая набившуюся в рот пыль и стряхивая с усов и бороды щепки и труху, доложил вопросительно уставившимся на него с коней вождям, что весь проход за разбитыми воротами доверху завален крупными камнями.

Скилак и Госон переглянулись: этого, конечно, и следовало ожидать. Вожди приказали оттащить таран шагов на десять назад и разбирать завал вручную, а там, где можно, накидывать на крупные обломки петли арканов и вытаскивать их наружу конями. Но очень скоро стало ясно, что разобрать завал не удастся: наваленные выше ворот каменные блоки намертво придавили своим весом те, что лежали ниже, а кроме того, пребывавшие за стеной в полной безопасности греки обильно поливали обломки сверху горящей смолой, так что жар от огня и валивший из воротного створа густой удушливый дым вынудили скифов отступиться. Тушить его водой даже не пытались: застыв, смола намертво скрепит камни, так что их уже никакой силой не растащишь!

Скилак предложил передвинуть таран шагов на десять влево от испускающего клубы вонючего чёрного дыма воротного створа (в семи шагах справа от ворот выступала из стены толстая квадратная башня, от которой стена круто взбиралась на горку) и начать крушить тараном стену - раз не удалось вломиться в город через ворота, может, получится через стену!

Савмак и Фарзой с неопытной молодёжью обеих племён, отданной под их начало, были оттеснены старшими воинами на самый левый край конного строя: чем ближе к тарану и воротам, тем опытней и старше там стояли воины с обеих сторон. Причём, чтобы избежать склоки и драки между хабами и напитами во время прорыва в город через узкие ворота, недопустимые и губительные в такой ответственный момент, воины обеих племён стояли вперемешку - Скилак и Госон оказались мудры и предусмотрительны. Выходило так, что после того, как таран сделает своё дело, безусые юнцы попадут в город последними, да и там, на узких городских улицах, окажутся за спинами старших. Как же тут добудешь голову первого врага?!

После того, как металлическое "рыло" с громовым лязгом стало лупить в каменную кладку стены, греки возобновили свои попытки поджечь таран, но скифы усердно поливали его водой и сбивали пламя мокрыми шкурами, не давая огню шанса. Савмак понял, что это надолго, и если возле других ворот дело обстоит так же, то ворваться сегодня в город вряд ли удастся.

Как раз в это время истончившийся туманный покров окончательно растаял, открыв валявшиеся под стеною с прошлого неудачного штурма лестницы. Многие из них при падении сломались, но наверняка были здесь и целёхонькие. Задрав голову, Савмак окинул быстрым взором зубчатый верх стены, напротив которой стоял его Ворон. Восточные ворота, возле которых гулко как дятел долбил стену скифский таран, находились примерно в сотне шагов справа, а ближайшая башня выступала на два шага из стены, возвышаясь над нею на длину копья, в двадцати шагах левее. И весь этот участок стены казался пустым: греки если и были там, то предпочитали не высовывать носа, а скорей всего, почти все они сейчас пребывали ближе к воротам.

"Наверно, здесь осталась лишь редкая цепочка дозорных, - подумал Савмак.
– А что, если..."

Позвав с собой своих десятников и Фарзоя с его братьями, Савмак отъехал шагов на десять влево от края выстроившейся с луками наизготовку вдоль стены, шагах в тридцати от неё, скифской конной лавы и, понизив голос, в промежутках между бьющими по ушам ударами тарана, высказал товарищам только что пришедшую ему в голову мысль.

– Греки не ждут, что мы опять полезем на стену. Мы можем захватить их врасплох, - заключил своё предложение Савмак.

– А что, давайте попробуем!
– тотчас зажёгся Фарзой.

– Главное - закрепиться хоть на небольшом участке стены и не дать грекам спихнуть наши лестницы, - торопливо развил свой замысел Савмак.
– А за нами на стену вылезут остальные - и город наш!

Сакдарис, Терес и остальные два десятка сгрудившихся вокруг Савмака и Фарзоя знатных юношей, мечтавшие поскорее стать из "молокососов" полноправными воинами, все как один с восторгом поддержали Савмака, вмиг сообразив, что в случае успеха, они враз станут героями для своих отцов и всего войска.