– Что-то я проголодался, как волк, упустивший из пасти в тумане жирного зайца!
– пошутил Палак, обращаясь к ехавшим по бокам Лигдамису и Иненсимею, и, тронув скификами чуткие бока коня, пустил его резвым галопом по хорошо уже различимой дороге к скрытому в туманной дымке на западе табору.

11

Шесть дней неапольские греки, не разгибая спины, от рассвета до заката визжали пилами, стучали топорами и молотками, чтобы поспеть к указанному Марепсемисом сроку, и наконец все три заказанных тарана были готовы. За это время скифы существенно пополнили запас стрел, посрезав в садах все тонкие прямые ветви, и вновь преисполнились желанием скорее ринуться на приступ вражеского города, радуясь тому, что на сей раз сражаться придётся на твёрдой земле, а не вися на шатких лестницах между небом и землёй, как в прошлый раз.

В Феодосии, наоборот, за эти шесть дней радость первой победы и вера в неприступность для варваров феодосийских стен сменилась опять неуверенностью, тревогой и всеобщим унынием. Четвёртые сутки на море бушевал жестокий шторм, лишая феодосийцев надежды на помощь извне. Каждый с тревогой думал, выдержат ли старые ворота с давно протрухшими досками и обветшалые стены удары скифских таранов. Что будет, если варварам всё же удастся ворваться в город? Многократное численное превосходство скифов не оставляло в таком случае шансов на спасение. Оставалось лишь каждый день властям города, с номархом и политархом во главе, приносить от лица всех граждан обильные подношения Посейдону, Афродите Навархиде, Зевсу Сотеру и прочим богам-защитникам и молить их поскорее утихомирить так некстати разбушевавшийся Эвксин. А помимо этого, феодосийцы, следуя известной народной поговорке "на богов надейся, но и сам не плошай", завалили все трое ворот тяжёлыми камнями, разобрав для этого близлежащие общественные здания: старую казарму у Больших ворот, часть театра около Деметриных и бани возле Малых.

Пока на краю феодосийского города мёртвых, у подножья поросшего соснами горного отрога, протянувшегося вдоль южных околиц города к мысу Теодеос, строился третий таран, Марепсемис и Эминак провели испытания двух уже построенных, успешно разбив несколько крепких ворот и каменных стен усадеб, заодно обучив слаженной работе назначенных в обслугу таранов скифов. Толпы скифов, с детским любопытством наблюдавшие за постройкой и работой таранов, преисполнились уверенности, что никакие ворота не устоят перед разрушительной силой этих махин.

По совету неапольских мастеров скифы изготовили из шкур забитых в пищу коней и телят три сотни кожаных вёдер, чтобы не дать феодосийцам сжечь тараны. Феодосийцы, в свою очередь, установили однажды ночью на зубцах над всеми тремя воротами увесистые каменные глыбы, куски колонн, старые жернова, чтобы обрушить их в подходящий момент на скифские тараны. Осмотрев утром эти опасные снаряды, Марепсемис приказал изготовить длинные шесты, чтобы спихнуть их на головы самим грекам до того, как тараны подойдут к воротам.

После того, как сотник Атрей, приставленный надзирать за неапольскими греками, доложил, что третий таран готов, Марепсемис пригласил тысячника Камбиса и вождей в свою усадьбу на ужин, во время которого объявил, что наступление на западные ворота поведут завтра фисамиты Сфера и полтысячи сайев Камбиса под общим руководством Эминака. На южные ворота двинутся авхаты Танака и другие полтыщи сайев под командой самого Марепсемиса (Марепсемис полагал, что наилучшие шансы ворваться в город именно через южные ворота; к тому же, оттуда, с расположенной поблизости горы он мог видеть всю картину штурма целиком). Ну а малые восточные ворота атакуют, соответственно, хабы Госона и напиты Скилака.

– Начнём штурм без сигнала, как только краешек золотого шлема Гойтосира покажется над морем.

– А если небо будет в облаках?
– тотчас поинтересовался Госон.

– Если утром будет туман или дождь?
– дополнил его Танак.

– Дождь - это хорошо, - ответил, теребя бороду, Марепсемис.
– Дождь не даст грекам поджечь наши тараны. А туман переждём. Мы не допустим той глупости, какую сделал Палак, - башни и стены над воротами должны быть всё время под прицелом наших лучших стрелков!.. Следите завтра утром за греческим храмом на горе: мой вестовой подаст вам оттуда сигнал зажжённым факелом.

– А не закидают ли греки наши тараны по дороге к воротам камнями, как палаков таран?
– высказал опасение старший сын Марепсемиса Скил, присутствовавший вместе с младшими братьями на ужине и совете.

– По моим сведениям машин, способных кидать большие камни, в Феодосии нет, - ответил Марепсемис.
– А мелкие камни нашим таранам не страшны.

– А разве они не могли их изготовить, пока мы строили наши тараны?
– спросил в свою очередь второй сын Марепсемиса Сурнак, тоже захотевший показать, что он не зря участвует на совете с вождями.

– Наши греки сказали мне, что сделать большой камнемёт куда сложнее, чем таран, - это дело долгое и непростое. Так что вряд ли они успели, - ответил Марепсемис, подставляя пустую чашу слуге, исполнявшему обязанность виночерпия (подвоз вина был налажен за эти дни ушлыми греческими купцами из Неаполя).
– Ну, други, давайте выпьем за то, чтобы завтра, милостью Ария и Папая, мы с вами вечеряли в Феодосии!

Все дни, пока строились тараны, Савмак и Фарзой проводили вместе - то в компании сверстников, то вдвоём - только ели и ночевали со своими. Обоих, особенно младшего на полгода Савмака, тянуло друг к другу как арканом.