Здесь находился чёрный, как смоль, коридор. Вообще ни окон, ни света.

Это была больше, чем тьма.

Когда она осторожно ступила внутрь, темнота перестала быть тьмой, а превратилась в отсутствие света. Эти два понятия схожи в некоторых признаках, но ни один из признаков не важен, когда стоишь в одном из них вместо другого.

Что-то шепнуло «Блу» на ухо Море.

Все её чувства обнажились; она не знала – означало ли это, что ей следует продвигаться вперёд, или нет?

Мистер Грей коснулся её спины.

За исключением того, что это был не мистер Грей. Она слегка повернула голову вправо, чтобы осознать, что он всё ещё стоял на краю жидкой тьмы. Море понадобилось время, чтобы визуализировать защитную оболочку вокруг себя. Теперь она могла видеть, что коридор заканчивался дверью. Хотя были и другие закрытые двери по обе стороны, очевидно, что та, в конце, была источником.

Она посмотрела на выключатель рядом с мистером Греем. Тот щёлкнул им.

Лампочки должны были работать. Лампочки должны были быть включены. Они и были. Когда Мора пристально смотрела на лампы, она могла объективно сказать, что они работали.

Но в коридоре всё ещё не было света.

Мора встретилась взглядом с сощуренными глазами мистера Грея.

Они беззвучно пересекли последние несколько метров, преодолевая отсутствие света перед ними, а потом Мора зависла над дверной ручкой. Та выглядела обыкновенной, как это обычно бывало с самыми опасными вещами. Она не отбрасывала тень на дверь, потому что никакой свет до неё не дотягивался.

Мора потянулась за правотой, а обнаружила ужас. Потом она потянулась ещё дальше и нашла ответ.

Повернув ручку, она открыла дверь.

Мрачный свет зала просочился мимо неё, открывая большую ванную комнату. А рядом с ванной лежал гадальный шар. Три бесцветных свечи закапали воском всю заднюю часть раковины. «ПАЙПЕР, ПАЙПЕР, ПАЙПЕР» было написано задом наперёд на зеркале веществом, похожим на розовую губную помаду.

На полу лежало что-то большое, и оно шевелилось и царапалась.

Мора велела своей руке найти выключатель, и та нашла.

То, что лежало на полу, было телом... нет. Человеком. Он был закручен в неестественную позу, которую человек принять не мог, и всё же плечи разворачивались. Пальцы ногтями царапали кафель. Ноги скреблись, будто удирая. Нечеловеческий звук вырвался из его рта, и тогда Мора поняла.

Этот человек умирал.

Мора подождала, пока он не закончил, а потом сказала:

— Ты, должно быть, Ноа.

Глава 16

Кайла в этот день тоже имела навязчивое негативное предчувствие, но, в отличие от Моры, она застряла в офисе Академии Аглионбай за бумажной работой, и у неё не выдалось свободного времени на попытку выяснить, что являлось источником плохого самочувствия. Тем не менее, оно росло и росло, заполняя ее разум, словно чёрная головная боль, пока она не сдалась и не попросилась уйти домой на час раньше. Она лежала лицом вниз наверху, в комнате, которую делила с Джими, когда хлопнула входная дверь.

Голос Моры звонко раздался из прихожей.

— Я привела домой мёртвых людей. Отмените весь приём! Повесьте телефоны! Орла, если у тебя здесь парень, он должен уйти!

Кайла вытащила себя из-под пледа, подцепила тапочки, прежде чем направиться в гостиную. Джими, доброжелательная кумушка, в спешке ударила своё роскошное бедро о швейный столик, чтобы посмотреть, что случилось.

Они обе остановились на полпути вниз.

К её чести, Кайла только подумала о том, чтобы сбросить тапочки, когда увидела Ноа Жерни, стоящего рядом с Морой и мистером Греем.

Ноа Жерни – слишком человеческое имя, чтобы давать его чему-то, что не выглядело слишком человеческим, на взгляд Кайлы. Она за свою жизнь видела много живых людей, она за свою жизнь видела много духов, но она никогда не видела ничего подобного. Душа, настолько разложившаяся, не должна была быть... Ну, она вообще не должна была быть. Она могла быть остатком призрака, безмозглым, однообразным явлением. Столетним запахом в коридоре. Ознобом у определённого окна.

Но каким-то образом она смотрела на развалины души, и в них всё ещё был мёртвый мальчик.

— Ох, детка, — сказала Джими, полная мгновенного сострадания. — Бедняжка. Давай я дам тебе немного...

Джими, вечная травница, как правило, давала травяные рекомендации каждому возможно больному смертному.

— Немного чего? — подтолкнула Кайла.

Джими поджала губы и слегка качнулась на ногах. Она была явно озадачена, но не могла потерять лицо перед остальными. Кроме того, у неё было утомительно доброе сердце, и, без сомнений, существование Ноа её огорчало.

— Мимозы, — торжествующе закончила Джими, и Кайла со сдержанным удовлетворением вздохнула. Джими погрозила Ноа пальцем. — Цветки мимозы помогают духам проявиться, и она заставит тебя чувствовать себя сильнее!