Но Генри не то чтобы чувствовал себя меньше собой в английском. Он чувствовал себя меньше собой, говоря на нём вслух. Думал он на родном языке.

Поэтому у него не было никакого реального способа, чтобы объяснить, что он ощущал при попытке подружиться с Ричардом Гэнси и членами королевской семьи Гэнси. У него не было слов, чтобы объяснить причины, почему он предложил свою самую сокровенную тайну в подвале Борден Хаус. Не было никакого описания того, как трудно было ждать, чтобы увидеть, принята ли его оливковая ветвь.

Это значило, что ему просто нужно было убить время.

И он занял себя делом.

Он восхитил Мёрса на истории своим целенаправленным исследованием о распространении персональной электроники во время Первой Мировой; он вывел из себя Адлера в администрации своим целенаправленным изучением несоответствия между бюджетом на рекламу Аглионбая и бюджетом их стипендий. Он кричал до хрипоты в кулуарах футбольного матча Коха (они проиграли). Он разукрасил словами «ВАЛИТЕ, СУКИ» мусорный контейнер позади ларька с мороженым.

Но день ещё был в самом разгаре. Ждал ли он звонка Гэнси? У него не было слов, чтобы описать, чего он ждал. Метеорологического явления. Нет. Изменения климата. Постоянного различия, из-за которого зерновые культуры выращивались на северо-западе.

Солнце начало садиться. Ванкуверская тусовка вернулась в Литчфилд на ночлег и чтобы получить приказы от Генри. Он чувствовал двадцать процентов вины из-за того, что хотел подружиться с Гэнси, Сарджент, Линчем и Пэрришем. Ванкуверская тусовка была классной. Её просто было недостаточно, но у него не хватало слов, чтобы объяснить почему. Потому что они всегда смотрели на него? Потому что они не знают его секретов? Потому что он больше не хотел последователей, он хотел иметь друзей? Нет. Нечто большее.

— Вынеси мусор, — велела Генри миссис Ву.

— Тётя, я очень занят, — ответил Генри, хотя он, не скрываясь, смотрел в одних трусах видео ролик про прохождение игры.

— Занят выносом вот этого, — сказала она, роняя два мешка рядом с ним.

И вот теперь он обнаружил себя, выходящим из задней двери Литчфилда на кучу гравия в одной футболке с изображением Мадонны и любимых черных кроссовках. Небо над головой было пурпурно-серым. Где-то неподалёку мечтательно завывала траурная горлица. Генри охватили чувства, которым было всё равно, имелось у них название или нет.

Его мать была единственной, кто понимал, что он имел в виду, когда говорил, что не ладит со словами. Она всегда старалась объяснить всё его отцу, особенно, когда решила стать Сондок вместо того, чтобы быть его женой. «Это всё, — всегда говорила она, — но и нечто большее». Фраза поселилась в голове у Генри. «Нечто большее» прекрасно объясняло, почему он никогда не мог сказать именно то, что подразумевал — «нечто большее» по определению всегда будет отличаться от того, что у вас уже в руках.

Он позволил чувствам выйти наружу вместе с дыханием сквозь зубы, а затем засеменил по гравию к мусорным бакам.

Когда он обернулся, у двери, из которой он только что вышел, стоял мужчина.

Генри остановился. Он не знал имени мужчины – жилистый, белый, уверенный – но он ощутил, что знал, каким человеком тот был. Ранее он рассказал Ричарду Гэнси про карьеру своей матери, и вот теперь, час спустя, он столкнулся с кем-то, кто, несомненно, был здесь из-за карьеры его матери.

Мужчина спросил:

— Как думаешь, мы могли бы поболтать?

— Нет, — ответил Генри. — Не думаю.

Он потянулся за своим сотовым в заднем кармане, прежде чем на полпути вспомнить, что не надел штанов. Посмотрел на окна дома. Он искал не помощи — никто из тех, кто находился внутри, не знал достаточно о матери Генри, чтобы даже заподозрить, какой опасности он подвергался, даже если бы в данный момент смотрел прямо на него — а трещину в окне, через которую к нему могла бы прилететь Робопчела.

Человек сделал большое шоу, демонстрируя свои ладони, чтобы Генри мог увидеть — у него нет никакого оружия. Будто это имело какое-то значение.

— Уверяю, у нас с тобой одни и те же цели.

— Моей целью было досмотреть, как пройти EndWarden II. Поверить не могу, что встретил того, кто разделяет мои взгляды.

Мужчина оценивающе его оглядел. Казалось, он рассматривает варианты.

— Меня известили, что в Генриетту что-то движется. Я очень не люблю людей, сующихся в дела в Генриетте. Предположу, что и ты предпочёл бы отсутствие слоняющихся по твоей жизни людей.

— И тем не менее, — сказал пренебрежительно Генри, — вы тут как тут.