Ничего, думал Фабиус, всё утрясётся. Он вернётся из Ангона и установит новые правила в общении с сыном. Дамиену нужно больше ответственности и самостоятельности. Он слишком загружен формальной учёбой по книгам, а магия – это ещё и познание жизни во всех её мелочах – в движении растительных соков, дыхании ветров, поведении людей. Без знания этого не будет хорошего мага. Мальчик начитан, но не знает простого. Это следует своевременно исправить. Нужно будет приблизить его к хозяйственным делам управления провинцией, к решению споров и конфликтов между слугами.

Магистр закончил уборку и приступил к делам дорожным. Первым делом он вынул из потёртого дубового сундучка связку последних писем. Письмо Ахарора лежало сверху, но маг не стал его перечитывать. Нужно было распорядиться сначала на период своего отсутствия, перепоручить обязанности по управлению провинцией… Кому и на сколько?

До Агнона было рукой подать – не больше двух или трёх дней в седле, если по лесной дороге. Но Фабиус подозревал, что задание ему дали не из простых, и отсутствовать он будет не менее малого лунного месяца, а то и весь большой. Как бы не заставил его Совет расселять и кормить беженцев. А у самого ещё не завершился подзимний сев ячменя, сушка яблок едва началась. Да и кому доверить подготовку первой варки осеннего пива?

Фабиус поскрёб бороду, выложил письмо Ахарора на маленький столик у стены, положил туда же молитвенник, вспомнив, что не прочитал положенное число раз утреннего «Гори, Отец наш, в пламени Геенны своей», отмахнулся сам от себя и быстро сбежал вниз. Пора было завтракать и писать в Лимс, городок ниже по реке, неофициальную столицу Ренге. В официальной сидел избранный народом префект, акстат, мэтр Тибо. Там справятся, нужно лишь сообщить о неожиданном отъезде, послав туда колдовскую птицу. Тибо, конечно, опять испугается ворона и говорящего магического пера, но что делать, раз такая спешка?

А вот городок Лимс и окрестности управлялись Фабиусом лично. Боялся акстат соваться слишком близко к магистру, сторонясь то ли ума его, то ли магии. Не так ладилось и у магистра с выбранным горожанами управляющим, как он хотел бы, но дела тот вёл аккуратно, недоверие же можно было стерпеть.

Магистр нахмурил брови и велел дородной кухарке Малице, что принесла ему ячменную кашу с маслом, достать сначала перо, чернильницу и лист пергамента. Он сдвинул с обеденного стола хлеб и мёд, размешал подсохшие чернила, расправил пергамент. Решил, что сейчас же пошлёт Тибо обычное письмо с нарочным. Это не так быстро, как с вороном, но ведь и ответа не требуется. И уже к следующему утру гонец достигнет столицы провинции, славного беспечного Тимбэка, где прилежно платят налоги церкви Сатаны и также прилежно посещают её, лишь чтобы зафиксировать смерть или рождение.

Магистр мало что мог поделать с иррациональным страхом обычных горожан, который мешал им искренне почитать отца людей Сатану. Словно бы не понимали они, что станется с людьми без такого защитника.

Верить-то они верили – ведь церкви Его сами вырастали из-под земли. Длинные, стрельчатые – появлялись они в одну ночь, как грибы на навозной куче. Так же самостоятельно церкви выбирали себе служителей. Один из горожан вдруг просыпался с мыслью стать священником, отрекался от земного и уходил в церковь Отца, где были ему теперь и стол, и дом, и родня. Потому что родня, как правило, тут же забывала отщепенца, так уж устроены люди.

Фабиус обмакнул перо в чернила, стряхнул слишком густую каплю, вывел: «Достопочтенному мэтру Тибо». И опять задумался: кого бы послать в Лимс на виноградники? Ведь есть не только пиво, есть ещё и вино! И там тоже не хочется бросать на самотёк!

Как же не вовремя эта поездка. Как не вовремя…

Магистр взглянул в окно, скользнул глазами к зеркалу на подоконнике, старинному, необычайно гладкому, задержался на отражении собственного лица. Зеркало магистр привёз из поездки по старым развалинам под Лимсом, но изучить его не сумел, выяснил лишь, что покрыто оно не серебром, а каким-то иным металлом.

Когда артефакт наскучил, Фабиус подарил его тогда ещё смазливой кухарке. И вот сейчас предчувствие обожгло его, как жжёт это необычайно гладкое стекло, если держать его под углом к солнцу.

Магистр понял, почему Грабус обратился именно к нему. Столичный маг сам выучил когда-то Фабиуса, дал ему первые наставления. Он решил, что может положиться на мнение бывшего ученика, что поймёт ход его мыслей. Он был напуган и не знал, на кого ещё может опереться в дальних от столицы землях.

Мир стал слишком изменчив для тех, кто доживает уже вторую сотню лет. Меняются границы государства: четыре войны раздирали его лишь за последние сорок десятилетий, восемь правителей жило и умерло, кажется, совсем недавно, недаром в Совете Магистериума давно уже говорят просто – «правитель», не прилагая имён. Да что там имена, сами слова изменяются для магистров так споро, что не все они понимают бормотание черни.

Мир двигался быстрее, чем жили маги. Грабусу требовался взгляд такого же, как он, на происходящее вокруг. Потому он и не стал посылать более молодого мага. Грабус явно в чём-то подозревал Ахарора, почти ровесника своего. В чём? В воровстве? Но что за дело до мирских ценностей наследнику магической силы? Разве что Ахарор замыслил покуситься на власть?

Глава 4. Гость из Ада

«Лишь глупцы называют своеволие свободой».