Жалела знакомую кассиршу из супермаркета, златозубую продавщицу в круглосуточной палатке Тайчине, приехавшую на заработки из далекой страны Казахстан, жалела голубей, белочек в Серебряном бору, замерзающие кустики, разбитую вазу, героинь телевизионных сериалов, несчастных в любви, и нищих. Каждое воскресное утро Галина Семеновна садилась в 61-й или 19-й троллейбус и ехала к Всехсвятской заутренней, и всегда подавала на входе в храм и при выходе.

Словом, во всех чертах и поступках, до самых печенок с аппендиксом, эта прекрасная Галина Семеновна пропахла елеем, и слезы мироточили у нее из глаз при виде человеческих горестей и несчастий.

Часто можно было встретить Галину Семеновну в черной толпе на Новодевичьем кладбище, в черном платке и длинном сером пальто, похожую на ворону. Она посещала церковные отпевания. Любила посмотреть на покойников, и к знакомым из дома ходила на девять дней, и помнила за них сорочины.

Она ловко пекла тоненькие кефирные поминальники, мешала вкусно кутью, стояла святить куличи, кропила «крещенской» углы и угощала соседей цветными яичками к Пасхе…

Правда, не сказать чтобы так-то любили ее в ответ.

У Галины Семеновны чем-то кислым попахивало изо рта при словах участия и утешения. Ее облаивали собаки. От нее разбегались коты. Разлетались бульварные голуби. И после ее искреннего сострадания у несчастных утешенных до звона в ушах усиливалось ощущение их несчастья и колодезной пустоты.

И тем не менее несчастий хватало нашей Галине Семеновне и на завтрак, и на обед, и на ужин.

Если ей всё же недоставало несчастий, она просто-напросто смотрела по телевизору новости или передачу «Дорожный патруль»…

Однажды в 208-й квартире через кухонную перегородку от квартиры Галины Семеновны раздался страшный крик.

Там жили благополучные муж, жена, дочь, зять и внучка Машенька Бубенчиковы, к которым, как ни теснилась и ни подслушивала сквозь баночку (был такой у Галины Семеновны способ вызнать, о чем именно можно пожалеть соседей), было прежде с жалостью не привязаться.

Старик Бубенчиков (66 лет) был профессор и доктор (каких-то наук). Он выезжал с лекциями за рубеж, к нему ходили студенты, и у него издавались научные книжки. Жена его Анна Петровна (теща, мать, бабушка) была также недоступна для жалости и только сухо кивала Галине Семеновне при случайной встрече у лифта. Ко всему, у них была хорошая «трешка», зять не пил и внучка Машенька ходила с папой в детский садик, что на углу.

И вот, именно из этой благополучной квартиры раздается не совсем человеческий, а скорее звериный крик и будит нашу Галину Семеновну к жалости.

Она бросает остывать свои только что налитые щи и, едва запахнув халат, бежит звонить соседям.

«Что такое? Что случилось?» – Она настойчиво переликает мелодичным звоном кнопки под дверью, и ей распахивает Анна Петровна, совершенно белого цвета волос, в серой ночной рубахе, похожей на саван, с безумными мертвыми совершенно глазами.

– Что тебе, гиена? – говорит Анна Петровна нашей жалостливой соседке и смотрит на нее в упор больными пустыми глазами.

– Анночка Петровна! Миленький вы мой! Что такое, что с вами? – выливает на профессоршу Галина Семеновна целую ванну кислого сострадательного участия, и та вдруг падает на колени и начинает головой биться о дверной косяк.

Галина Семеновна вспахивает рукавами, она бежит к себе за валерьяновыми каплями (кап-кап), она буквально порхает от жалости и участия…

Она изо всех слабых сил приводит больную в себя, она берет ее в свои руки, уговаривает лечь в постель, она поит профессоршу с чайной ложечки сладким чаем.

В квартире кроме профессорши никого нет, и Галине Семеновне, хоть ей ничего и не говорят, совершенно ясно, что тут произошла ужасающая семейная трагедия.

Она не решается спросить. Но она не уходит.

Она держит больную профессоршу у постели за руку…

И вот, та начинает говорить.

Она говорит, говорит, говорит…

Наконец-то! То есть: «Ужасно! Ужасно! Да как же так? Боже мой! Какая трагедия! Какой кошмар! Что же это такое?!» – сострадает добрая, жалостливая, потрясенная Галина Семеновна…

Авария на Молодежном проспекте. Вот что это такое. Всех. И внучку Машеньку.

Плохой перекресток. Заснувший шофер маршрутного такси и груженая фура. Вот что это такое. Ну? Вы наконец удовлетворены, Галина Семеновна? Вам этого хватит на ужин?

Но нет, как-же-как-же! Ей этого мало. У нее много слов, какие сказать профессорше. И она скажет их. Она скажет: «Да миленькая вы моя! Все под богом ходим…», «Ах какое несчастье, какая беда! Ах-ах…».

«Но надо жить, надо как-то жить, моя милая, моя хорошая».