— Так точно, — подтвердил начальник артиллерии.

Маршал повернулся в мою сторону:

— Надо вам, товарищ Хетагуров, грузить полк в эшелоны и направляться в Биробиджан. Там свяжетесь с полковником Пожарским и от него получите дополнительные указания. Ясно?

— Все ясно, товарищ Маршал Советского Союза.

— Тогда действуйте. Товарищ Леонович позаботится, чтобы к утру было подано потребное количество вагонов и платформ…

В Биробиджан я прибыл с первым нашим эшелоном. Н. М. Пожарского разыскивать не пришлось — он сам дожидался меня. Вместе мы выехали к границе. Николай Митрофанович показал мне, где полк должен занять позиции, откуда вероятнее всего противник может нанести удар. А под конец предупредил:

— Без команды огня не открывать.

— Даже если противник пойдет в наступление? — спросил я, удивленный таким предупреждением.

Пожарский рассмеялся:

— В таких случаях, Георгий Иванович, медлить не полагается.

Я тщательно осмотрел местность. Впереди простиралась чуть всхолмленная долина. За ней километрах в семи поднимались сопки, поросшие лесом. Там-то, по донесениям разведки, и скапливалась японская пехота с артиллерией.

В ночь на 11 августа наш полк в полном составе скрытно занял огневые позиции. А утром разведка донесла, что японские войска начали отход. Чем он был вызван, мы узнали позже: оказывается, противник потерпел жестокое поражение у озера Хасан и японское правительство запросило перемирия.

Несколько дней мы еще оставались в занятом нами позиционном районе, а затем поступило распоряжение провести на ближайшем полигоне учебные стрельбы и возвращаться в Хабаровск.

В октябре 1938 года Краснознаменный Дальневосточный фронт был расформирован. Вместо него создавались две самостоятельные армии: 1-я ОКДВА — со штабом в Ворошилове (ныне Уссурийск) и 2-я ОКДВА, штаб которой разместился в Хабаровске. 181-й артиллерийский полк вошел в состав 2-й Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии. В командование ею вступил комкор И. С. Конев.

Вскоре, однако, мне пришлось расстаться с моим полком — перевели на должность начальника артиллерии стрелкового корпуса. Командовал этим корпусом очень молодой тогда комдив М. М. Попов. Встретил он меня любезно и тотчас направил на полигон, сообщив, что там наши артиллерийские части и подразделения проверяет комиссия из Москвы, возглавляемая самим начальником артиллерии Красной Армии комкором Н. Н. Вороновым. Нетрудно представить мое замешательство: никого из здешних артиллеристов я ведь еще и в глаза не видал.

Комиссия начала с проверки теоретической подготовки командного состава. Затем проводились учения с боевой стрельбой, последовательно стреляли: одна батарея от каждого дивизиона, дивизион от полка и, наконец, артиллерийская группа под моим руководством.

К счастью, все закончилось благополучно. Комиссия выставила нам в основном хорошие и отличные оценки, хотя председатель ее был чрезвычайно требователен, а порой, как мне казалось, даже не в меру придирчив.

Все-таки я воспользовался приездом в корпус заместителя Наркома обороны СССР — начальника Политуправления РККА армейского комиссара I ранга Л. З. Мехлиса и обратился к нему с просьбой вернуть меня в 181-й артиллерийский полк РГК.

— Вы странный человек, — удивился Мехлис. — Вас же назначили с большим повышением.

— Товарищ армейский комиссар! — взмолился я. — Не по силам мне должность начальника артиллерии корпуса. Я не успел еще приобрести опыта командования полком.

Мои доводы возымели действие. В тот же день Мехлис сам пригласил меня и объявил:

— Возвращайтесь в Хабаровск в свой полк…

181-м артиллерийским полком я командовал еще около года. За это время произошло много грозных событий. Войска фашистской Германии оккупировали Чехословакию. Японские захватчики вторглись на территорию Монгольской Народной Республики и были выбиты оттуда лишь с помощью Красной Армии. Жертвой немецко-фашистской агрессии стала Польша. Советский Союз вынужден был в связи с этим взять под свою защиту население Западной Белоруссии и Западной Украины. Чувствуя, что вслед за расправой с Польшей Гитлер может обрушиться на Францию и Англию, правительства этих двух стран объявили войну Германии. Началась вторая мировая война.

Как раз тогда меня назначили на должность начальника артиллерии 1-й Московской Пролетарской стрелковой дивизии. Как мне стало известно потом, сделано это было по рекомендации генерал-полковника артиллерии Н. Н. Воронова.

В мае 1940 года дивизия вышла в летние лагеря и там была переформирована в 1-ю Московскую Пролетарскую мотострелковую. В состав ее входили теперь два мотострелковых полка, танковый и артиллерийский полки, а также зенитно-артиллерийский дивизион. На вооружение она получила первоклассную по тому времени технику. Здесь, в частности, испытывались новые образцы артиллерии и минометов.

Только мне-то в этой поистине образцовой дивизии довелось послужить относительно недолго. Весной 1941 года меня опять назначили начальником артиллерии корпуса. На этот раз — 21-го механизированного.

Весна и начало лета 1941 года выдались солнечными и погожими. На колхозных полях зрел богатый урожай. Все советские люди вдохновенно трудились над выполнением третьего пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР. И успехи были немалыми: в июне валовая продукция промышленности достигла 86 процентов уровня, намеченного планом третьей пятилетки.