Завтракать он не стал, аппетита нет, а заставлять кушать себя через силу даже в голову не приходило. Зачем? Теперь уже ему незачем здесь жить. Миф не хотел жить один на этом острове… И намеревался умереть вскоре после Люси.

Он вышел на песчаный берег, подобрал свое орудие для копки и принялся дальше копать яму. Постепенно углубляясь и расширяя ее до нужных размеров. Но внезапно начавшийся ливень помешал завершить дело. Миф спрятался под пальмой. А потом решил не тратить зря драгоценное время, которое у него в сутки с каждым днем ограничивается, и под пологом пальм и лиан сходить за питьевой водой. Все же она ему пригодится. Отсутствующий аппетит не мучил, но жажда напротив все больше давала о себе знать, а дело ждет завершения. Под проливным дождем оказалось пробираться сложнее, хоть на него вода почти и не попадала, но зато, стекая по широким листьям бурными потоками, размывала тропинку и делала ее очень скользкой. Так что Миф, сходя по воду, вернулся весь грязный и измученный. Ему очень трудно было вставать, всякий раз поскальзываясь и падая. Несколько раз он больно ушиб без того больную ногу. Добравшись до дома, решил, что это последний поход за водой, которой должно хватить на дня два, а больше ни к чему. Он поставил канистру на привычное место и сел на свою лежанку. Даже при всем желании жить, ему это не удастся, сил меньше и меньше, так что скоро он и встать не сможет.

— А значит, суждено умереть здесь… — сказал Миф и потерял сознание.

Когда он очнулся, был вечер. Дождь уже не барабанил по крыше, а солнце светило так ярко, являя взору красивый багрово-розовый закат. Его блики покрывали еще не разлетевшиеся за горизонт облака причудливой формы, окрашивая их во всевозможные оттенки красного, розового, оранжевого, а местами даже лилового. Наверно, это были небольшие темные тучи, дающие при смешении цветов заката такой оттенок. Миф открыл дверь и вдохнул свежий, прохладный предсумеречный воздух. Вышел из самолета и хромая поплелся к морю. Его била мелкая дрожь лихорадки, кожа его тела все время была влажной от пота. Парень скинул с себя штаны и окунулся в освежающие соленые воды. Он глядел в небо, на котором уже появлялись звезды. А ласковые волны качали его ослабшее и разморенное тело. Он не думал о том хищнике, чьи следы он обнаружил вчера, ему было как-то все равно, жив он будет сейчас или нет. Его рассудок отказывался здраво мыслить. Лихорадка брала свое…

Через несколько минут, сколько именно, он не помнит, к нему вернулся разум и завопил, что уже наступила ночь и надо бы отправиться туда, где сухо и тепло. Миф, повинуясь временному возвращению здравого смысла, выбрался из воды и ушел в самолет, провожая взглядом мириады звезд в ночном небе.

*****

Как ни странно, Миф сегодня очнулся утром, ранним утром, до восхода солнца. Вышел на свежий воздух и, напившись воды, принялся за работу. Наконец могила была готова, он выстелил дно ямы пальмовыми ветвями, соорудил нехитрый крест из двух веток тростника. Войдя в самолет, постелил одеяло рядом с телом девушки, он хотел омыть его в последний раз в море, как полагается перед погребением. И, перекладывая Люсю на одеяло, обратил внимание на ее грудь, точнее, на коричневые кончики груди, которые от нечаянного прикосновения вдруг среагировали и сжались. Вот те раз!

— Ну надо же, лихорадка просто жуть! Уже и галлюцинации начались… — проговорил Мефодий. — Если так дальше пойдет, то и призраки мерещиться начнут…

Парень, не придавая значения увиденному, продолжил свое дело, спокойно тащил одеяло с телом к выходу.

«О, о! Пора возвращаться в тело, реально пора. Не то заживо похоронят… — думала я.

Но у меня никак не получалось вернуться, прошлые попытки оказались бесполезными, и уж очень не хотелось ощущать вновь эту боль в груди, по всему телу, она меня пугала, мешая расслабиться и слиться воедино с телом.

— Детка, ну же, ты у меня сильная, у тебя получится! Давай! — подбадривал меня Миллхорр.

Вот Миф уже открыл дверцу, и за его спиной на берегу красовалась яма, приготовленная для меня. Он немного замешкался, наверно, думая, как спустить вниз тело, ведь взять его на руки ему просто не представлялось возможным, так как сам еле стоял на ногах.

Я же, приложив все усилия воли, крепко стиснув зубы, направилась к своему телу, — и опа! Не тут-то было, меня отбросило чуть ли не на сто метров от него, как и прошлые разы. Но в этот раз гораздо сильнее. Во всяком случае, за пределы кабины я вылетела и оказалась над морем. Это ж как так получается, что же делать? Попыталась как-то связаться с дедом — бесполезно! Не получается. Судя по всему, я становлюсь мертвее мертвого. Что ж, я не собиралась так быстро сдаваться и попробовала еще раз войти в тело, но эффект был тот же. Боги, неужели я уже опоздала?! Нет! Нет! Не хочу быть астралом.

Миф куда-то ушел, оставив меня лежать на пороге самолета. Я попробовала расслабиться, не паниковать, почувствовать свое сердце. Оно медленно, очень медленно стучало, но постепенно стало биться чаще. Так, хорошо! Теперь второе, вот только с ним дела обстояли хуже, оно было пробито насквозь. Однако намечались тонкие нити восстанавливающейся мышечной ткани. Ладно, оставим его на потом. Переходим к легким, и, как только я глубоко вздохнула, резко ударила боль в грудь и чуть позже в голову, разливаясь по всему телу осколками. Меня засосало вглубь. Я широко распахнула глаза, а парень, уже успевший вернуться и увидевший это, громко вскрикнул и упал на песок. Так вот оно как надо было, специально насильно втискиваться в плоть вовсе не нужно. Все делается усилием мысли и воли. Попробовала пошевелиться, но не получалось, уж больно затекли конечности от долгого неподвижного положения. Ледяные части тела отказывались слушаться.

— Господи! Надо же такому привидеться! — бормотал Миф, вставая с песка и шатаясь подходя ко мне. — Ого! Вот так глюк! — он отвернулся от меня. — Говорил же, призраки будут мерещиться, какие там призраки, мертвецы ходячие, зря я о них вспоминал.

— Не-е-ет, Миф, э-эт-оо не глю-юк! Я в са-амом де-еле жива… — кое-как сказала я, растягивая каждое слово. Мои голос и речь мало напоминали естественные, челюсти тоже не очень хотели подчиняться.

— Да это НЕВОЗМОЖНО!!! — прокричал парень, схватившись за голову. — НЕВОЗ-МОЖ-НО… — И упал навзничь.

Пролежал он так очень долго, смею предположить, судя по положению солнца на небе, уже за полдень. И это весьма плохо, я чувствовала, каким-то непонятным, необъяснимым образом, его боль, лихорадочный бред. Наверно, это тоже часть моих способностей? Я решила заглянуть поглубже, внутрь его тела, и обнаружила уже чернеющее изнутри бедро, о Боже, да у него заражение крови! Его надо спасать, срочно. За время его отключки мои ноги и руки потеплели, я уже чувствовала их, правда, двигаться все еще не получалось. Миф пришел в себя, а точнее, встал и непонимающим взглядом окинул все вокруг, затем отправился к морю, окунулся и возвратился обратно. Влез в самолет, оттащил меня на прежнее место, закрыл дверь и улегся на лежанку. Его взгляд был каким-то отрешенным, ничего не видящим, не замечающим, безрассудным. Он был мокрым, но не только от недавней морской ванны, с него градом валил пот. Его трясло и лихорадило.