Я чаще старался не обыгрывать плотно опекавших меня защитников (особенно здоровых парней, вроде Соснихина или Хурцелавы, сидящих у меня на спине), не убегать от них, а уводить их за собой, освободив пространство для прорыва других наших нападающих. А когда удавалось сковать своим маневром (иной раз — да — и на месте стоя, но не просто так — абы постоять, а по делу и с особым замыслом, моим партнерам только и понятным), связать сразу двух обороняющихся, то мы тут и разыгрывали свободно свою комбинацию за счет соперника, оказавшегося лишним…»

На мой непросвещенный взгляд, особенно трудно пришлось торпедовским форвардам, когда однажды во вражеском стане оказался игрок, начинавший сезон в их составе.

Владимир Мещеряков был прирожденным капитаном команды. В «Торпедо» — по своим возможностям игрока — он не мог им стать ни под каким видом. В сезоне шестьдесят четвертого года он, очень надежно играл рядом с Виктором Шустиковым. Помню, как в завершающей стадии сезона шестьдесят пятого у торпедовцев совершенно не клеилась игра против кого-то из аутсайдеров, упершихся и поведших в счете, а Мещеряк выручил «коллектив» внезапным, метров с тридцати пяти, ударом по диагонали от бровки вдоль Южной трибуны (матч проходил на стадионе «Динамо»). И дальше торпедовцы перехватили инициативу.

Мещеряк и в быту старался не только быть в компании лидеров, но и самому держаться лидером среди тех, кто в заводилы не вышел. Он мог в ресторане удержать товарища по команде от лишней рюмки накануне серьезной игры. И, как я уже говорил, Володя бывал незаменим в налаживании и поддержании связей команды с творческой общественностью, к чему приобрел навыки, когда еще жил в Ленинграде и ездил на «Красной стреле» вместе с известными артистами.

Но в следующем сезоне Мещеряков почувствовал некоторую шаткость в своем положении. Марьенко часто видел теперь вторым стоппером Витю Марушко, прежде игравшего в «Локомотиве» полузащитника. Не по натуре Володи было оставаться в запасе, тем более в сезоне, обещавшем стать для «Торпедо» чемпионским. Конечно, вне столицы он себя не мыслил, но в двадцать семь лет (они были со Стрельцовым ровесники) и о тылах следовало подумать — и рациональный Мещеряк рассчитывал, что с золотой медалью он на неплохих условиях поиграет впоследствии и в командах рангом ниже. И он затеял интригу с целью перераспределения властных полномочий, чтобы закрепиться в составе, несмотря на козни Марьенко. Опереться в своей борьбе за выживание Владимир решил на бесхитростного Эдика, которому он откроет глаза, что денег тот получает меньше, чем завод доплачивает негласно Иванову и Воронину, что несправедливо, учитывая сегодняшний вклад Стрельцова в торпедовский успех, не говоря уж о его громком имени… Я, наверное, слишком примитивно излагаю общий замысел Мещеряка. Он, конечно же, не собирался портить отношения с Ивановым и Ворониным, находившимися в тот момент в Вишняках, где готовилась сборная СССР. Я думаю, Мещеряк надеялся иметь некоторые дивиденды за покровительство или, как сказали бы сейчас, информационное спонсорство Стрельцову. Но Марьенко оказался не глупее Володи — и моментально сообразил, как некстати может оказаться сейчас даже намек на свару между ведущими игроками. Он съездил к сборникам в их Вишняки, заручился их согласием — и отчислил Мещерякова. А Стрельцов так и не понял, что произошло и каким образом интрига могла его касаться…

С уходом Владимира связи «Торпедо» с художественной общественностью не прервались, хотя вскоре Вячеслав Соловьев и в футбол стал играть за московское «Динамо». Но в шестьдесят пятом году Марьенко пригласил, кроме Бреднева, и другого ведущего футболиста «Волги» и тоже Владимира — Михайлова. Симпатичный молодой человек Михайлов женился на знаменитой актрисе Татьяне Лавровой… Мишу Посуэло в том же году дисквалифицируют по «делу Севидова», нашумевшему поменьше, чем стрельцовское, но все-таки… Но традиция связей с актрисами в «Торпедо» сохранится.

Ресторан ВТО останется прибежищем футболистов двух московских команд — «Торпедо» и «Спартака».

А «Шахтер» немедленно уцепился за Мещерякова — защитник подобной квалификации в разгар сезона был для донецкой команды более чем кстати (Марьенко это учтет и когда через год расстанется с Батановым, сделает с помощью начальства все, чтобы Боб за «Шахтер» не играл).

И вот незадолго до игры в Киеве «Торпедо» встречается в Москве с «шахтерами».

«Торпедо» — команда капризная в том смысле, что всегда хочет сыграть с настроением; вкус к хорошему футболу привит в ней и у средних игроков: тренируются-то они рядом с выдающимися мастерами. И если сами не все могут, то умом и нутром понимают, что хорошо, что плохо. С бойцовыми командами торпедовцы, как и полагается классному клубу, в большинстве случаев справляются. Но удовольствия от таких игр получают мало. С донецким «Шахтером» у «Торпедо» счеты с финала шестьдесят первого года, когда проиграли по-глупому и выводов своевременных из бездарного поражения сделать не смогли. Тем не менее игры с «шахтарями», как говорят на Украине, шли у зиловских футболистов туго.

Сейчас, когда от каждого очка зависела судьба чемпионства, выигрыш на московском поле у донецких гостей входил в обязательную программу. И когда в атаке не очень вдруг заладилось, претенденты на первое место невольно занервничали.

И особенно форвардов раздражало, что Валентин Иванов завяз в единоборствах с Мещеряковым.

Ну и что из того, что Мещеряк знал Кузьму досконально? Можно подумать, что в двусторонках в Мячкове он с ним справлялся. Я, правда, на двусторонках этих не был — знаю о них по рассказам, но на тренировках «Торпедо» видел, что, когда упражнялись, в квадрате, Иванов буквально издевался над Мещеряковым, а тот сердился и обижался.

Но, похоже, что против «Торпедо», и Кузьмы в частности, Володя провел свой лучший в жизни матч. И костьми ложился, чтобы не дать вчерашним одноклубникам возможности получить награду, которой Мещеряк навсегда теперь лишался. Впрочем, и проблемы чистого искусства занимали, скорее всего, нового стоппера «Шахтера». Такие противостояния специалистам надолго запоминаются. Владимир, задержавшийся после матча еще на день в столице, с гордостью передавал в ресторане ВТО слова какого-то из футбольных начальников, сказавшего не без доли злорадства, что вот мол Иванов — «лучший техник советского футбола, а схватил его Мещеряк…». В следующий сезон Володю позвали в московский «Спартак», вероятнее всего, под впечатлением игры бывшего торпедовца с «Торпедо»…

Однако «Шахтер» все равно проиграл тогда «Торпедо».

Галинский не поскупился посвятить половину отчета тому, как Стрельцов осадил, по выражению Аркадия Романовича, в центре поля верхний мяч. Прокинул мяч себе на выход, раскидал защитников обманными движениями тела (Мещеряк замешкался возле Иванова) — и вышел один на один с вратарем. Но всего выразительнее мне представился рассказ донецкого футболиста Владимира Салькова, сменившего в семидесятые годы на краткий срок Валентина Иванова на посту старшего тренера «Торпедо»: