– Вот тебе и соревнования, с такой рукой можешь рассчитывать на первый приз.
– Он постучал костяшками пальцев по моей загипсованной руке.

Обида опускается в область сердце и превращается в гнев.

– Надеюсь, подвиг получился стоящий?
– Спросил Артемий.

– Что надо, - процедил я сквозь зубы.

Артемий отвернулся от меня, сделал два шага и остановился. Я чувствовал, знал, сейчас он внезапно обернется и бросит в лицо самую страшную колкость. Я приготовился, сжавшись в болезненный, беззащитный комок оскорбленной гордыни.

И он обернулся.

– Проходи, что встал, как истукан, - его голос тих и участлив.
– Сильно беспокоит боль?

– Немного.

– Садись и рассказывай.
– Он указал на кресло.

Я подчинился.

Значимость событий определяется необходимостью действия и последующим удовлетворением.

Я пересказал события дня подробно, с воодушевлением, увеличивающимся по мере приближения к финалу. Признаться, я был ужасно горд собой. Так увлекся, что вовсе забыл об Учителе, передо мной сияли испуганно-восхищенные глаза очаровательных девушек.

– И тогда, один из них угодил мне ломиком по руке..
– Я поднял глаза на своего друг. Весь мой рассказ, весь пыл... Артемий склонил голову и мирно посапывал. Не было никакого сомнения, он просто взял и подло уснул во время...

Иногда возникающее сомнение в ценности собственной правоты заставляет реальность светиться новой сутью.

– Артем, - тихо позвал я.
– Артем, ты...

– А, Боря, - он поднял голову.
– Ваньки еще нет?

– Еще нет.

Он потянулся и шумно зевнул.

– Давай спать.

Я послушно побрел к кровати.

– Ты хорошо поработал, Боря, - раздался за спиной веселый и бодрый голос учителя.

Я вздрогнул.

– Но можно было обойтись малой кровью, и притом жертва собственной доблести весьма ощутимая жертва на благо чистоты духа.

– Ты так думаешь?

– Именно так.

– И как же мне следовало поступить?

– Подумай перед сном. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Иоан пришел на рассвете. Артемий спросил его, не вылезая из постели:

– Ну и как твои подвиги?

Тот опустил голову.

– Никаких подвигов. Я весь день и ночь провел со своей девушкой. Единственное, что я сделал хорошего, это купил ей билет в кино и, прыгая с балкона, четверть часа назад, умудрился не растоптать цветы и бродячего котенка.

– И что, все это было у тебя под ногами, пока ты падал.

– Да.

– И какой этаж?

– Четвертый.

– Это совсем не мало, Ваня. Молодчина! Я не зря верил в такого увальня, как ты. Ложись и спи. Задание тебе: успеть выспаться за три часа.

– Постараюсь.

Сегодня помысли, чисты и неподвластны

Далекой цели

Сегодня под ресницами таится

Взволнованная бездна состраданья

К отринувшим певучесть

Странных слов

Всего на мгновение вспыхивает ослепительная улыбка радости в громадном пространстве уныния, и единственное, что остается тебе, это уверенность, что миг повторится снова.

7 Тяга к совершению.

Бездна нескончаемости

Исходит ревом

Бессонных мыслей

Я неподвластен

Собственному стремлению

К познанию чуда.

Утренние часы следующих дней были отданы медитации и гимнастике.

После завтрака учитель выгонял нас на "прогулку" по Городу с условием выполнения определенного задания. Сам он не сопровождал нас. И действия его в наше отсутствие оставалось загадкой. Когда я однажды спросил его о занятиях, он ответил: - "Пытаюсь ничего не пытаться".

Обычно около шести часов вечера мы встречались и отправлялись ужинать в какой-нибудь хороший ресторан, после чего в гостиничном номере начиналась наша, как он говорил, серьезная тренировка.

Мы пытались осмысливать немыслимые понятия. В самые неожиданные моменты Артемий приближался к одному из нас и задавал свой вопрос. От его вопросов не было пощады даже ночью.

Спросонья, вскакивая от жгучей боли удара, мы встречались с глубиной его взгляда. Вопрос разил наповал. Бил Артемий нещадно. Лишь в предутренние часы он оставлял нас в покое, отправляя в транс прикосновением горячей ладони.