Веста высаживает меня у лесного массива, в недрах которого брала свое начало презренная гора Олимп. Я прохожу в теплом сумраке под деревьями, где редкие лучи солнечного света, запах перегноя и натянуты красные флажки. Я прохожу лесными озерцами и устилающая поверхность воды опавшая листва не шелохнется под моей неслышной поступью. Я иду на зов охотничьего рога.

Я нашел Артемиду.

Запрокинув белокурую головку и томно полуприкрыв глаза, стояла она на опушке, прислонившись к борту вездехода. Как обычно на ней были: армированная туника, обруч и сандалии; один Зевс знает, сколько смертоносных дивайсов пряталось внутри всего этого, непритязательного на первый взгляд, облачения. Метатель стрел выпал из безвольной руки девственной сестры Аполлона и незнающие промаха стрелы с тепловым наведением беспорядочно разбросаны подле. Над Артемидой склонилась одна из ее длинноногих спутниц и верных подруг, и я вижу, как напомаженные губы скользят, касаясь маленькой неразвитой груди, поднимаются по ключице и зарываются в ложбинку нежной шеи - которую так хочется сломать!
– заставляя трепетать пушистые ресницы.

Зрелище, достойное богов!

Богов-извращенцев...

Я приближаюсь беззвучно, ничего не говоря, не производя шума, поэтому они замечают далеко не сразу. Взвизгнув, Артемида отталкивает подругу, ее щеки покрываются пунцовыми пятнами гнева, толи стыда. Ах, словно крестьянские дочки, застигнутые на копне свежескошенной ржи суровым папашей за первым лесбийским опытом! Было бы мило, если бы не было так противно. Меж тем, из леса выбегают другие охотницы, у них легкие копья, мечи и арбалеты с оптическими прицелами, но они боятся применять оружие, дабы не задеть богиню.

– Как смеешь, смертный!
– истерично визжит Артемида, пытаясь полоснуть кинжалом, чье лезвие сочится контактным ядом.
– Да я превращу тебя оленя, натяну...
– продолжение фразы переходит в неожиданный хрип и застревает у нее в горле, ибо я поднимаю брыкающееся тело на вытянутую руку.

Выкрикивая проклятья мне в затылок, толпятся охотницы, тыча калеными лезвиями. Не обращая внимания, я продолжаю душить лицемерную девку, вот уже пал на землю кинжал, от клинка расползается зловонное ядовитое пятно, уничтожая растительность, следом не выдерживает мочевой пузырь, морщась, я, наконец, разжимаю хватку - с вываленным языком и съехавшим на физиономию обручем, Артемида безвольной поломанной куклой падает мне под ноги. Тогда я оборачиваюсь.

Хотите продолжения?

Выхватив из первых же рук меч, я методично, одну за другой пронзил всех прислужниц. Закончив дело я бросил сверху кучи испачканный меч, сим закрывая культ Артемиды в подлунном мире. Меня ждал Олимп.

* * *

Там же в лесу я повстречал многострадального Эдипа. Привлеченный витиеватой бранью, я отклонился от первоначального маршрута и увидел слепца, пробиравшегося сквозь заросли карликовых маслин, натыкаясь на коряги, падая и вновь целеустремленно поднимаясь на ноги, и при этом не переставая гнусно сквернословить.

– Эй, Эдип!
– окликнул я его.
– Говорят, незрячим ведомо многое, не знаешь ли случаем как пробраться на Олимп?

– Кто здесь?
– насторожился старец.
– И где я?

– Я - здесь.

– И что тебе надобно благородный Я на Олимпе?

– Хочу предстать перед лучезарными очами богов и....

– ...!!!
– прервал меня Эдип. Что ж, его можно было понять.
– Боги?! Да я их...!!! И еще...!!! А потом...!!! И так неоднократно!

– Здорово. Ну, так что, ты мне поможешь?
– поинтересовался я, когда почтенный страдалец устало замолчал.

– ...!
– тут же нашелся Эдип.
– Сперва выведи меня отсюда!

И он простер костлявую длань.

Я отломил ветку и протянул ему.

– Это что, рука, да это... какая-то!
– не унимался старец.

Мы пошли.

– Надобно двигаться вверх по течению ручья, - глубокомысленно пожевав губами, пояснил Эдип.

– Да какого ручья, их тут почитай десятки?

– ...!
– продолжал гнуть свое мой попутчик.
– Нет, второго такого ручья больше нигде нету.

И действительно, вскоре мне пришлось убедиться в правдивости слов старого провидца. Зловонные канализационные потоки обильно извергались из торчавшей из скалы под пещерой ржавой трубы.

– Вот, мы и на месте, дешевой гетерой буду!
– провозгласил Эдип.

– Теперь спросим у мудрого Хирона, - предложил Эдип, как только наше обоняние пришло в относительную стабильность.
– Он все знает. Эй, Хирон!
– с видом легендарного патриарха старец воздел над сединами облаченные в рубище руки.

Немного погодя раздался унылый цокот копыт и из пещеры показался грустный лик:

– Ну, чего вам?

– Эй, ты чего, совсем позабыл правила гостеприимства? Моему другу нужно срочно на траханный - перетраханый Сциллой и Харибдой вместе взятыми Олимп. Ты слышишь, Хирон?

Кентавр полностью вышел из тени, в годах, но все еще сохранивший упругость в мышцах и ясность мышления, в руке он держал какой-то сверток.

– Не знаете, - спросил он печальным альтом, - никто ль в последнее время из знакомых вам не клялся ничем таким... ну... растаким... специфическим что ли, я имею в виду может ложная клятва и все такое...

– Ты что, Хирон, напился?
– проникновенно поинтересовался Эдип.
– А как же я? Про друзей, значит, забыл тварь ты лошадинозадая.

– Значит, не знаете?
– еще более убитым голосом поинтересовался родоначальник лесного племени.