Как только мы достигли Орчард-Роад, он набрал скорость. Мои руки впились в него, схватившись за футболку, так как его куртка была расстегнута. Плечи закрывали вид впереди, так что я скорее почувствовала, чем увидела руны. Это напоминало удар током через его тело, заряжая нас обоих. Все стало размытым, когда он набрал скорость. Вскоре я почувствовала, что мы двигались раз в пять быстрее, чем на американских горках. Я закрыла глаза и засмеялась. Не от страха, я чувствовала себя бодрой, свободной, частью ветра.

Как мы могли двигаться так быстро, не задев что-то или кого-то? Только он набрал скорость, как начал тормозить. Я открыла глаза и улыбнулась. Он сворачивал на бульвар Риверсайд, улица напротив школы. Неудивительно, что он так внезапно появился рядом с парком Лонгмонт в день Великолепного Фрисби.

Торин нашел парковочное место и выключил двигатель. Несколько учеников, спешащих в школу, обернулись чтобы посмотреть на нас. Я взглянула на часы и усмехнулась. Две минуты.

—Это было... Вау. Как ты ездишь с такой скоростью и еще никуда не врезался?

—Практика, — он расстегнул шлем, снял с меня, убрав волосы с моего лица, и задержал на несколько секунд костяшки пальцев на щеке.

Я засмеялась, чтобы скрыть покрасневшие щеки, и вздохнула с облегчением, когда он вернулся и поднял свой рюкзак. Мы шли к школе очень близко друг к другу так, что наши руки почти касались.

—Ты хорошо держалась для нашей первой поездки, — сказал он. — Я слышал, как ты смеешься.

—Я закрыла глаза.

—Я знаю.

Я закатила глаза.

—Как?

— Потому что я знаю все о тебе, Лоррейн Купер.

—Ага. Правда.

—Спроси меня о чем-нибудь, — он придержал дверь и последовал за мной в главный холл. Прозвучал первый звонок, и несколько учеников, гуляющих вокруг, поспешили прочь. Я не успевала оставить рюкзак в шкафчике. — Я бросаю тебе вызов, — добавил Торин, когда мы направилась наверх в наш класс математики.

—Я ненавижу прозвище «Веснушка». Почему?

Он усмехнулся:

—Потому что какой-то идиот дразнил тебя так, но они так мило смотрятся у тебя на носу.

Снова милые. На этот раз я его простила.

—Это ерунда, такое знают все. Скажи мне, когда, где и кто.

—На детской площадке начальной школы Кейвилля, Деррик Грегори, который был влюблен в тебя по уши и ненавидел то, что ты и Севилль были лучшими друзьями.

Я практически остановилась, когда он упомянул Деррика. Откуда он мог знать такие подробности моей жизни? Сначала световой сигнал Эрика и мной, теперь это? Он мог читать мысли? Видеть прошлое?

—Откуда ты знаешь?

Уголок его губ приподнялся в язвительной улыбке, но все, что он сделал, толкнул дверь в наш класс математики. Парень пропустил меня вперед. Глаза всех следили за нами. Миссис Бейтс была уже в классе. Фрэнк Моффат откинулся на спинку стула, настороженно глядя на Торина. Да, несомненно Торин стоял за проблемами Фрэнка. Я села за стол, пока Торин прошел в дальнюю часть класса.

Откуда он знал о Деррике Грегори? Я оглянулась. Он подмигнул и показал, чтобы я обернулась. Я сморщила нос и посмотрела вперед. Я, должно быть, оборачивалась раз сто и всегда встречала его блестящие глаза. Не могла дождаться окончания урока.

—Как ты узнал о Деррике? —спросила я, когда урок закончился.

— Придется подождать, — он бросил взгляд за мое плечо. — Золотой мальчик ждет.

Я обернулась и увидела Эрика у двери. Проклятье. Вздохнув, я пошла к нему. Эрик обнял меня за плечи и притянул к себе, затем посмотрел на Торина и кивнул. Мы отошли от двери и направились к лестнице.

—Я не знал, что Торин в твоем классе, — сказал он. — Разве он не старшеклассник?

Я пожала плечами.

—Я также думала и была очень удивлена, увидев его в нашем классе.

—А почему ты с рюкзаком? — спросил он.

— У меня не было времени закинуть его. Так... что ты делаешь вечером? — прежде чем он успел спросить о моей машине.

Он слабо улыбнулся мне.

—Ничего. Хочешь, чтобы я приехал?

—Конечно. Ты мог бы поужинать с нами и не забудь свои плавки.

—Мы идем плавать?

—Да, приблизительно в семь тридцать, — до меня донесся смех, и я повернулась в поисках источника. В коридоре стоял Торин в окружении девушек. Я узнала несколько болельщиц и пловчих. Хотя он и разговаривал с ними, глаза были прикованы к нам.