Мы стояли у распахнутой двери ванны перед большим зеркалом, и баба Зина короткими сухими пальцами поправляла на моей спине пересечение бретелей, а я, раскинув по плечам волосы, расчесала их массажной щеткой и небрежно связала на затылке в узел.

У меня уже была цепочка с кулоном из лунного камня. Когда я надела серьги и, вспомнив о цепочке, приложила ее к шее, мне показалось, что эти украшения из одного гарнитура.

«Наверняка Леша помнил об этом кулоне и подбирал серьги к нему», — с удовольствием подумала я. Я уже и не знала, сердиться ли мне на него за тот идиотский поступок или простить ему все. Во всяком случае, идти к нему первой я не собиралась.

Как раз в это время раздался телефонный звонок. Очарованная подарками, я была в прекрасном расположении духа. Бабочкой подлетела я к телефону и подняла трубку.

— Слушаю вас, — произнесла я веселым голосом и получила в ответ какое-то сопение, затем покашливание и, наконец, голос:

— Иришка, я не могу поверить, что снова слышу тебя… Я хочу попросить у тебя прощения, и… Если сможешь… Позволь мне все объяснить.

— Ты? — Я постаралась вложить в это слово крайнюю степень недовольства.

— Извини, — погрустнел он.

— Ты уже извинился, — более мягко произнесла я и разулыбалась. — Надеюсь, ты действительно сможешь мне все объяснить.

— За тобой заедет Ник, он по дороге все расскажет, я подъеду попозже…

— Но мне бы хотелось, чтоб ты сам…

— Ирочка, я очень хочу тебя видеть, но подожди до вечера, я постараюсь освободиться пораньше. У меня уйма дел…

— Я не поеду без тебя, — сказала я, обидевшись на него за то, что даже сегодня, в воскресенье, когда у Ника тридцатилетний юбилей, Леша не может отложить свои дела и приехать за мной.

— Извини, Ириша, ко мне пришли люди, и я вешаю трубку. До вечера, — произнес он изменившимся голосом. Мне показалось, что голос его стал более жестким и официальным.

Я понимала, что при людях он не может сюсюкать в телефонную трубку, и все же задохнулась от негодования, но мне удалось сдержать себя и таким же официальным тоном произнести:

— Не смею задерживать!

Я положила трубку на рычаг так, словно хотела впечатать аппарат в стол.

Ник не заставил себя долго ждать. Едва лишь баба Зина вспомнила, что ей пора идти домой, накинула легкое, видавшее виды пальтецо и вышла за порог, как под окнами раздались долгие сигналы клаксона. Я выглянула и увидела машину Алексея. Ник вышел из машины и помахал мне рукой:

— Иди сюда!

В ответ я покачала головой и точно таким же жестом пригласила его подняться.

Ник захлопнул дверцу машины и торопливо забежал в подъезд.

Я стояла у раскрытой двери и ждала, когда он поднимется.

— Привет! — произнес он, как всегда весело улыбаясь.

— Привет, — ответила я, собираясь вначале выяснить, не желает ли он тут же объясниться, а потом уж решить, стоит ли мне ехать с ним.

— О! Да ты молодчина! Ты потрясающе выглядишь! Лучшего украшения к моему…

— Столу? — вставила я ехидно, пытаясь скрыть смущение от комплимента.

— Ну что ты, — деланно возмутился Ник, — к празднику я и придумать не смог бы.

— Ты мне зубы не заговаривай, — сказала я и возмущенно посмотрела в его бесстыжие ясные очи. — Может, все-таки объяснишь?

— Что? — округлил глаза Ник, будто ни о чем не догадываясь.

— Хрен в пальто! — нагло ответила я, не сводя с его глаз требовательного взгляда. — Сам знаешь, о чем я тебя спрашиваю.

— А-а-а-а… — протянул Ник. — Ты все блондиночку забыть не можешь? — проронил он, похохатывая. — Ну, считай, что это был всего лишь невинный розыгрыш! Поехали, что ли?

Я кивнула и тут же сунула ему под нос внушительный кукиш.

— Ты чего? — удивился Ник и без промедления охотно чмокнул мой кулачок горячими губами. — Ах, простите, мадам, я и забыл поцеловать вашу ручку!

— Тьфу ты! — бессильно опустила я руку, а Ник, полагая, что тема разговора исчерпана, снял с плечиков мое пальто и развернул его, предложив мне воспользоваться его джентльменскими услугами.

— Нет, я не поеду, — отрезала я и вошла в комнату.

— Ну, как хочешь, — не стал возражать Ник, — только мне кажется, что минут через пять, максимум через десять, ты передумаешь.

Он вышел из квартиры, а я села в кресло и прикрыла глаза. Блаженство мое продолжалось недолго. За окном заревел сигнал автомобиля. Я открыла глаза и раздраженно подошла к окну.

Ник уже завел мотор. К звуку сигнала, похожего на милицейскую сирену, присоединились гул работающего двигателя и крики Андроника. Он с наглой усмешкой смотрел на мои окна и поторапливал:

— Ира! Ну скоро ты? Давай, шевелись! Ирина!

Я захлопнула форточку, закрыла руками уши и просидела так на подоконнике спиной ко двору несколько минут. Когда же отвела руки от ушей, в надежде, что этот спектакль Нику уже надоел и он уехал, то, кроме прежних звуков, услышала вопли возмущенных старушек: