Полная тишина. Берт снова откашлялся, поправил один из клочков бумаги и сказал:

— Вступи в круг, мы хотим говорить с тобой.

— Что будет, если он вступит в круг? — шепотом спросил Джеймс.

— Тут ему и конец. Все дело в рябине. Для таких, как он, хуже рябины ничего нет. Но сперва надо заманить его в круг.

Внизу хлопнула дверь, и где-то снаружи залаял Тим.

— Томас Кемпе! Я призываю тебя! — строго сказал Берт.

Один из бумажных клочков приподнялся, точно в него заглянул любопытствующий ветерок. Что-то скрипнуло, хотя это мог быть просто скрип старой балки. Берт сказал шепотом:

— Клюет! Ясно, что клюет. Вот тут и нужна осторожность. Все равно как на рыбалке…

Джеймс, весь напрягаясь, мысленно позвал Арнольда поскорее прийти, и Арнольд явился — то ли с речки Ивенлод, то ли с яблони, то ли с поля, где охотился с Пальмерстоном на кроликов, то ли еще откуда-то — явился, встал возле Джеймса и разделил с ним все его чувства и мысли, а также успокаивающее присутствие Берта Эллисона и, наверное, тревожное присутствие Томаса Кемпе.

Внизу звякнула задвижка калитки и кто-то прошел по дорожке.

— Твоя мама? — спросил Берт.

— Нет, — сказал Джеймс. По шагам, как и по голосам, людей узнают сразу. — Верно, кто-нибудь насчет сбора или еще что. Эллен откроет. — Он смотрел на рябиновую ветку, и та как будто дрогнула, шевельнулась.

— Заговори с ним, — сказал Берт. — Ведь это, кажется, ты его выпустил на свободу.

В прошлый раз, подумал Джеймс, это у меня вышло, не слишком удачно. Может быть, в сегодняшней обстановке их отношения наладятся? Не отрывая глаз от ветки (в этот миг медное кольцо заметно повернулось), Джеймс застенчиво спросил:

— Ты здесь?

Ветка затряслась. Один из гвоздей скатился с бумажного клочка.

— Ого! — сказал Берт. — Давай, говори!

— Можно мне говорить с тобой? — спросил Джеймс уже более уверенно. Ток воздуха, плотный словно кулак, прошел у него по спине. Ветка опять задрожала, толкаясь о стул. Внизу открыли и закрыли входную дверь. Из прихожей послышались голоса — Эллен и еще чей-то, но Джеймсу некогда было прислушиваться.

— Отлично! — сказал Берт. — Так держать! Глядишь, я останусь без работы.

— Я хочу просить… — настойчиво сказал Джеймс, и ветка снова стала дергаться вверх и вниз, а кольцо сверкнуло, поймав на себя узкий лучик солнца. Голоса стали слышнее. — Мне только надо…

Голоса вдруг оказались уже внизу лестницы; по ней стали подниматься. Это были Эллен и миссис Верити, и миссис Верити говорила:

— …если можно, милочка, я загляну и скажу ему два слова, пока он здесь…

Ветка с шумом упала. Занавеска вздулась под сильным порывом ветра, распахнувшим окно. Миссис Верити и Эллен вошли в комнату; Берт едва успел ногой затолкнуть прут под кровать, а рукой собрать с пола бумажные клочки.

— Я не хотела бы мешать, но я уверена, что миссис Харрисон извинит меня, — говорила миссис Верити. — А я увидела ваш велосипед, Берт, и хочу попросить… Не выберетесь ли ко мне в конце недели? Окно у меня разбито в задней стене. Думаете, можно починить? Очень буду благодарна.

— Посмотрим, что можно сделать, — сказал Берт. Он вынул из кармана стальной метр и с задумчивым видом приложил его к стене. Джеймс стоял неподвижно, стараясь подавить бурю чувств, потому что они грозили толкнуть его к действиям, о которых он позднее мог пожалеть. Миссис Верити с интересом оглядывала комнату.

— Какая у тебя хорошенькая комнатка, милый.

— Угу, — пробормотал. Джеймс, обращаясь к полу.

Миссис Верити, видимо, обиделась:

— Надеюсь, я не помешала. Ни за что не хотела бы мешать.

— Да ничуть. Мы не прочь, если кто нас навестит, — сказал весело Берт, а Джеймс сделал глубокий вдох и тоже сказал:

— Ничуть.

Миссис Верити просияла. Она села на стул Джеймса и минут пять говорила. Берт тем временем прилаживал полки, вставляя, где требовалось: «Да, да», или: «Подумать только!» Джеймс горестно глядел в окно. Вдруг миссис Верити сказала:

— Помнится, милый, мы с тобой на днях как раз говорили о Берте.

— Разве? — сказал Джеймс. — Не помню.

— А может, о ком-то другом. Стареешь и становишься забывчивой. Ну, мне пора. Так вы не забудете, Берт?

— Можете на меня положиться, — сказал Берт.

Когда она ушла, Джеймс сказал с тоской:

— Ведь мы его почти поймали, верно?

— Может, да. А может, и нет. Сказать трудно.

— А может, попробовать еще?

— Ту же самую штуку? Нет, не выйдет. Я уже говорил, что эти типы набираются опыта.