Когда она снова очутилась в холле, их ждал сюрприз. Край скатерти с бахромой зашевелился, и из-под него вылез огромный полосатый кот; он важно вышел на середину ковра, уселся и окинул их взглядом. Потом начал умываться.

— «Полная обстановка», по-видимому, включает и постояльца кота, — заметил мистер Фостер. — Меня об этом никто не предупреждал.

Кот зевнул и вышел через открытую парадную дверь. Бросив задумчивый взгляд на машину, он торжественно удалился в кустарник.

Мистер и миссис Фостер начали деловито разгружать машину, вносить вещи в дом, проверять плиту и электроприборы, явно из двадцатого века. Мария ходила за ними и помогала, когда ее просили.

— Какую ты выбрала комнату, дорогая? Вот эту, с видом на море?

Мария подошла к окну. Она уже любовалась этим видом из сада — море, бухта, горизонт, облака, но теперь сад раскинулся перед ней. Окно заскрипело от порыва ветра, и снова ей показалось, как где-то скрипнули качели.

— Да, эту, — ответила она.

Комната была небольшая, но заставленная — маленькие круглые столики с гофрированными краями, довольно высокая просторная кровать с медными спинками в ногах и в изголовье, множество унылых картин и на одном из столиков — миниатюрный комодик дюймов восемнадцати в высоту с кучей крошечных ящичков. Мария открыла один и увидела три ряда голубовато-серых окаменелостей, похожих на маленькие ребристые колесики; они лежали на выцветшей материи типа фетра и были подписаны мелким убористым почерком. Promicroceras planicosta, прочитала она. Asteroceras obtusum.

— Так, надо отнести чемоданы наверх, — скомандовала мама. — Ты идешь?

— Сейчас.

Мария задвинула ящичек, решив оставить окаменелости на потом. Залезла на кровать и подпрыгнула. Кровать оказалась бугристой, но уютной. Большой комод был пуст и пах нафталином. Она подошла к окну и выглянула в сад. Там, в глубине, росло громадное темное дерево (как она его раньше не заметила?), старое мощное дерево, не такое, как другие, обычные — их сразу узнаешь — вон они, раскачиваются и дрожат на морском ветру. Казалось, сад прилепился на холме, как будто завис над морем — дикий, неухоженный, почти без цветов. Однако деревья и кустарник манили. Вот уж где можно полазать.

В комнату проскользнул кот, от неожиданности Мария подпрыгнула и наткнулась на маленький столик. Какая-то безделушка свалилась на пол. Она подняла ее, виновато обнаружила, что отбился край, и поставила обратно на место.

— Дура, — брякнул кот.

— Что?

— Я сказал: дура. Надеешься, тебе это сойдет с рук?

— Может быть, — ответила Мария.

Кот зевнул.

— Может быть, а может быть, и нет, — передразнил он и изящно лизнул лапку, сидя в пятне солнечного света.

— Надо заметить, здесь очень приятная викторианская атмосфера.

— Все для вас, — отозвался кот.

— А где качели? — спросила Мария.

— Нет тут никаких качелей.

— Я же слышала, как они скрипят.

— Не веришь — не надо, — отрезал кот. — Сама увидишь.

Он покосился на нее из-под полуопущенных век и продолжал:

— И не вздумай меня тискать. Я этого не выношу. Предыдущая компания все время меня гладила, трепала: «Ты наш хороший. Ты наш дорогой». Уф-ф!

— Я не люблю кошек, — сказала Мария.

— А я не в восторге от детей. Сколько тебе лет? Девять?

— Одиннадцать, — холодно ответила Мария.

— Небольшого росточка, верно?

— А что, я виновата?

— И вообще — не производишь впечатления. Так, серая мышка. То ли дело твоя соседка Каролина и две ее сестрички. Вечно они носятся, смеются, толкаются. А какие у нее длинные белые волосы!

— Откуда ты знаешь про Каролину? — спросила Мария.

Кот тщательно осмотрел свою лапку и потянулся.

— Твоя мать хорошо готовит?

— Очень, — ответила Мария.

— Щедрые порции, куча объедков. В таком духе?

— Думаю, ты будешь доволен.

— Отлично! — обрадовался кот. — А то прошлая неделя была жидковата. Семья большая. Только и просят добавки. Маленькое потомство куда как лучше.

Он задумчиво оглядел Марию:

— Или ты не согласна?

— Откуда я знаю? Я сама одна. Они и меня-то не хотели. Мама однажды сказала об этом своей подруге — я слышала. А теперь рады.

— Ничего себе! Воображаю, — протянул кот, но так, будто его не убедили. — Ну ладно, еще увидимся.

Он вышел из комнаты ленивой походкой и спустился по лестнице, элегантно виляя хвостом.

Теперь, когда повсюду распространились их вещи: на столиках в гостиной — книги в мягких обложках, на кухне — зелень, в холле — пальто, — сильная личность дома слегка растворилась. Он стал чуть более покладистым, словно уже немного принадлежал им и не был просто сам по себе. Они пообедали на кухне — столовая еще не впускала, по крайней мере с холодными пирогами со свининой и салатом. Вошел кот и терся о ноги мистера Фостера, пока не получил объедки. Прихлебатель, молча заклеймила его Мария, лизоблюд… Кот злобно глянул на нее и улегся спать возле плиты.