Он в открытую сказал мне, что Абу Омар, здесь лишь чтобы удостовериться, что мы не снимаем в тех местах, где нам не разрешили. Еще он сказал, что мне не следовало привлекать Аббаса в качестве проводника, не посоветовавшись сначала с ним, но ввиду возникших в течение дня проблем он подумал, что это, в общем, хорошая идея, и дает добро на это.

На следующее утро Аббас, возглавил конвой на своем пикапе Тойота, а я отправился пешком от бедуинских шатров, до которых дошел в предыдущий день. Было все еще жарко, но ветер стих, а путь привел меня на плоскую каменистую равнину, сливающуюся на горизонте с сияющим небом. Шатры бедуинских семей выглядели как темные кляксы, а местами тысячами черных точек выделялись стада их овец. Теперь пересеченная местность была позади нас, ландшафт был идеален для полноприводных машин, и я снова задался вопросом, почему Макнаб и его группа решили идти на это задание без них.

Райан указывает, что у эскадрона B, бывшего резервным подразделением, не было подходящих для пустыни транспортных средств, таких как Лендровер-110 или "Пинки" [20] , которые эскадроны A и D взяли с собой из Великобритании. Их единственными машинами были те, что они насмешливо прозвали "Динки": короткобазные Лендровер-90 без кронштейнов для крепления оружия. Они опробовали эти машины на полигоне в Омане и объявили их "дерьмом" — с них было невозможно стрелять из единых пулеметов, а поскольку на них не было ремней безопасности, при выполнении резких поворотов пассажиров могло выбросить. В ходе тренировочных поездок в Омане Стэн вылетел из машины и едва избежал тяжелых травм. Райан признает, что группа была встревожена идеей использования этих машин в тылу противника. Конечно, это было бы лучше, чем ничего. Основной проблемой было сохранение баланса между спасением и раскрытием. "Важнейший довод в пользу взятия Лендроверов", писал Питер Рэтклиф, "то, что они дают возможность стремительно разорвать контакт, и шанс вернуться к цели позднее. Отступление пешком с полной выкладкой никогда не будет быстрым, или легким. И это значит, что в ситуации, когда ваш патруль находится под угрозой, единственным выходом будет бросить большую часть снаряжения и бежать… Даже если вы умудритесь оторваться, то уже вряд ли сможете сделать еще одну попытку выполнить задачу…"

Если заявление Аббаса, что никакие силы иракской армии не преследовали патруль, было верным, они легко смогли бы ночью 24 января дойти до тайника с транспортными средствами и помчаться к границе. Поскольку иракские военно-воздушные силы были разбиты, вряд ли по ним могли ударить с воздуха. Даже делая по тридцать километров в час (двадцать миль в час), патруль, смог бы дойти на машинах до Саудовской Аравии, за один, пусть и тяжелый, перегон. Они также смогли бы взять снаряжение и припасы для холодной погоды, в которых при тех арктических температурах они нуждались более чем в чем-либо, а также достаточное количество тяжелого вооружения — ракеты "Милан", крупнокалиберные пулеметы "Браунинг", минометы — чтобы, если придется пошуметь, оставить о себе добрую память.

Макнаб писал, что машины будут торчать как чирьи, или, по его выражению, "как яйца у бульдога", однако, как я обнаружил, местность вокруг шоссе была весьма пересечена, полна вади и обратных скатов, и оставалась таковой, по крайней мере, на двенадцать километров к югу. В этих местах должно бы быть достаточно много мест, чтобы укрыть Лендроверы. Макнаб, конечно, не знал об этом перед заданием, и оценивал местность на основании спутниковых снимков, на которых были видны возвышенности, но не впадины. "Как только вы оказываетесь на месте", писал Питер Рэтклиф, "то обычно всегда находятся низины, в которых можно укрыть машину". Вне сомнения, это был опыт LRDG, которые в 1942 году устраивали поддерживаемые машинами НП в Северной Африке, в местах столь же голых и невыразительных, как Сирийская пустыня, и ни разу не были раскрыты. Основатель SAS Дэвид Стирлинг понял, что пешие патрули не смогут эффективно действовать в пустыне, когда во время самой первой операции Полка дела пошли совсем скверно и две трети эскадрона, выброшенного в пустыню с парашютами, погибло от жажды. Как было известно Лоуренсу и Стерлингу, и чему в прошлом учили меня самого, мобильность очень важна в пустыне, где все остановившиеся умирают. Имеющиеся расстояния слишком велики, чтобы обойтись только человеческими ногами: летом ли, зимой ли, на жаре или на холоде, у человека, идущего по пустыне пешком без поддержки, нет практически никаких шансов.

Командир 22 полка SAS, вероятно, понимал это, когда, 21 января, за день до отправки на задание, попытался убедить патруль взять Лендроверы. Питер Рэтклиф, столкнувшийся в тот день с командиром, который после неудавшегося спора с Браво Два Ноль был "злой как черт", счел, что Макнаб "включил глупого педика". По просьбе босса пойти и вбить немного смысла в его голову, полковой сержант-майор настоятельно порекомендовал Макнабу прислушаться к советам полковника. "Если случится перестрелка, машины смогут спасти ваши задницы", сказал он ему. "Так… не будьте идиотами". Рэтклиф отметил, что остальные члены патруля, включая Райана, кажется, поддерживали принятое решение. Это было поведение, написал бывший сержант-майор, которое он не мог постичь, но он мало что мог сделать, чтобы изменить ситуацию. Хотя он был старше Макнаба по званию, и теоретически мог бы приказать, взять машины, по традиции SAS командиры групп принимают свои собственные решения относительно того, как будут выполнять свою задачу, так как именно им предстоит жить с этими решениями в поле.

"Я полагал тогда — равно как и сейчас", писал Рэтклиф, "что большинство, если не все неудачи Браво Два Ноль явились следствием отказа "Макнаба" следовать советам еще до того, как он оставил базу". Его разозлило, что Макнаб в своей книге "Браво Два Ноль" не упомянул о советах, данных ему перед выходом на задание командиром полка и самим Рэтклифом. "Рассматривая то, что стало, по моему убеждению, результатом неприятия наших советов", писал Рэтклиф, "я нахожу странным, что он не счел их достойными упоминания. В конце концов, провал того задания в итоге стоил жизни троих человек, и привел к тому, что четверых других взяли в плен и пытали. Что означает почти девяносто процентные потери".

Было бы справедливо добавить, что когда другой патруль из эскадрона B, Браво Три Ноль, также отказался взять машины, командир группы немедленно прервал выполнение задачи, как только увидел местность. Единственный патруль эскадрона B, решивший взять Лендроверы, Браво Один Девять, столкнувшись с непосредственной угрозой, смог скрыться именно благодаря своим автомобилям.

ЕДИНСТВЕННЫМ, ЧТО ЗАМЕДЛЯЛО мое продвижение, было гостеприимство бедуинов, лагеря которых оказывались на моем пути. Стоило мне пройти в пределах 300 метров от палатки, как начинала лаять собака, и вскоре появлялась фигура в темных одеждах, настойчиво предлагающая зайти выпить чаю. Традиционно, бедуины очень обидчивы в вопросах гостеприимства, и пройти мимо палатки, не остановившись, будет оскорблением. Тем не менее, для бедуина является неслыханным применить насилие к кому-либо, отказывающемуся от его просьб. Последнее, к чему он мог бы прибегнуть, это угроза "алаййа ат-талак" — "я разведусь со своей женой", обязывающая его поступить так, если его гостеприимством и далее будут пренебрегать.

Тем утром меня останавливали трижды, и каждый раз все происходило в одной и то же манере. После обмена рукопожатиями с хозяевами, вас проводят в главную часть палатки, где раздувают расположенный по центру костерок из древесных корней. В то время как на огонь ставится чайник или кофейник, как по волшебству появится еще больше бедуинов, и нужно будет встать, чтобы поприветствовать каждого из них. Когда все рассядутся, и подадут чай, они спросят о том, что они называют "новостями". Бедуины чрезвычайно любопытны по поводу всего, что происходит вокруг, и настолько жаждут "новостей", что в прошлом проезжали сотни миль на верблюдах, чтобы раздобыть их. Самыми важными новостями являются не политика или война, а состояние пастбищ и наличие воды, что крайне важно для их выживания. Также "новостями" является все, что случилось с ними за прошлые несколько дней. Многие кочевники, будучи неграмотным, имеют фотографическую память, и могут описать увиденное невероятно детально. Часто в своих путешествиях по пустыне я, прибывая в бедуинские лагеря, обнаруживал, что люди там уже знают обо мне все — бедуинская "виноградная лоза" вкупе с наблюдательностью, отточенной годами опыта на местности, где ничего невозможно скрыть, чрезвычайно эффективна. Туземцы были бы счастливы сидеть, пережевывая новости, весь день, но мне нужно было идти, и часто приходилось "сбегать", отказываясь от предложения обильной трапезы. По мере моего продвижения на юг, палаток попадалось все меньше. Часто я наталкивался на выложенные из камней квадраты вокруг участков голой земли, где недавно стояли палатки, и снова подумал, что, в то время как это место казалось мне диким, каждый квадратный метр его на какое-то время становился бедуину домом. Тем вечером, на закате, я достиг места, отмеченного на карте Макнаба как точка высадки с вертолета, расположенного точно в двадцати километрах к югу от БЛ. Равнина здесь была угнетающе плоской, и я мог понять, почему патруль двигался столь быстро той ночью. Оказаться застигнутым здесь, на открытом месте на рассвете, было бы смертным приговором.