— Плохой аргумент. Наверное, маньяки оправдываются такими словами: «У меня стоял, вот я и изнасиловал»

— Я тебя не насилую.

— А как это называется?

— Ты же спишь с мужиками.

— Но они меня не связывают. Развяжи, тогда это точно не будет насилием.

— Нет. Думаешь, я дурак? — «Эдик» наклонился и сказал это почти мне в губы.

— Надеюсь, что нет, — ответил я, чувствуя, что наши губы уже соприкасаются.

Никакого языка, мелкие касания, мало похожие на поцелуи. Если бы он делал это с напором, я бы однозначно отвернул голову в сторону в знак протеста, а эта по-детски наивная выходка заставила замереть в ожидании следующего действия. Долго ждать не пришлось, одна рука отпустила запястья и переместилась на мой член. Сжал и, убедившись, что равнодушным я не остался, он поцеловал более уверенно.

Я ответил. Он остановился, отпрянул слегка назад, обвел взглядом мое лицо и снова поцеловал. Уверенно, страстно.

Башкой понимаю, что даю повод, и в то же время хочу. Черт побери, я хотел этих ощущений еще на парковке возле супермаркета, а тут он сам целует меня. Даже со связанными руками это возбуждает. В конце концов, сколько раз я занимался такими вещами с малознакомыми парнями в машине под клубом или, того хуже, в парке. Он возбужден и хочет меня, разве плохо? Только… Если бы он оставался в этой же позе… А он, твою мать, хочет быть в активе.

— Развяжи, — прошипел я и поцеловал его снова.

— Нет! — его губы покрыли мои.

— Я покажу, как нужно, — сделал я новую попытку, разорвав поцелуй и лизнув мочку его уха.

— Нет-т-т! — он стал сползать ниже, целуя мои соски.

— Хотя бы ноги освободи. Резинки в коробке под кроватью. Развяжи, в таком положении будет неудобно.

Не слезая с меня, он наклонился и стал водить рукой под кроватью. Найдя коробку, высыпал ее содержимое прямо мне на грудь.

— Черт! Что это за херня? Где они? Один?! Всего один? — скорее это был не вопрос, а комментарий для себя.

Смахнув с меня остальное содержимое, он снова поцеловал, на секунду остановился, разорвал упаковку, и снова впился в мои губы.

И этому нетерпеливому мальчишке я собираюсь доверить мой зад?

Чертов кролик!

Так быстро опустился между моих ног, что я едва успел остановить его уже у самого входа, сжав колени.

— Черт! Сначала нужно растянуть.

— Натянуть?

— Твою ж мать! Подожди. Смазку. Возьми смазку. Не это. Да, это. Сначала пальцами. Ноги! Развяжи мне ноги.

Наконец-то он стянул с моих ног эти пояса и, подхватив под колени, устроился между них.

Дальше он уже меня не слушал. Никакие «медленнее» на него не подействовали. Вошел на всю длину и застонал.

Черт! Давно во мне никого не было.

— Не так быстро!

— Что? — лоб, покрытый испариной, коснулся моих губ.

— Черт, помедленней, не бабу трахаешь!

Поцелуй у нас получился соленым.

Было ли больно? Не очень, но тело не хотело расслабляться, ожидая подвоха от этого неугомонного. Естественно, он долго не продержался, придавив меня своими костями.

Уткнувшись в мою грудь лицом, он тяжело дышал:

— Ну, как? — мой сосок ощутил поток воздуха от его выдоха.

— Как в шестнадцать. Надеюсь, тебе не столько лет?

— Нет.

Кто тянул меня за язык! Он встал, подошел к шкафу и стал надевать на себя мои вещи. Я молча наблюдал. Одевшись, подошел и, вытянув из кошелька пару купюр, впервые после секса глянул на меня.

— Часы я оставлю на память о первом опыте.

— А мне что? Использованный презерватив?

Он наклонился и присосался к моей шее.

— Это тебе от меня.

— Через неделю сойдет. Развяжи.

Но он не развязал, молча развернулся и вышел.

Я дебил!

Часть

Надеюсь, вам не знакомо это чувство, когда ты лежишь в темноте со связанными руками. Ты теряешь ощущение времени, вначале паника, потом наступает фаза укоров, вначале других, а в конце себя. Знал, но позволил. Сам, придурок, не сильно и сопротивлялся. Почему-то хотелось, чтобы произошло все не так, чтобы он оказался другим. Глаза же не могут обманывать?

Руки занемели, и глаза привыкли к темноте. Электронные часы показали, что прошло только полчаса. Подумать только, полчаса, а я уже успел успокоиться и даже представить, как мое остывшее тело будут осматривать следователи.

Точно! Колян! Он по-любому должен позвонить.

Если только… Он не спер...

В тишине раздался звук закрывающейся двери. Я напрягся. Колян бы позвонил в дверь, он и ногой будет стучать, если не открою, а здесь просто открыли и закрыли, зная, что дверь не заперта.