По крайней мере, я так думала. Наивности мне не занимать…

Тем временем мы продолжали свой путь по шумному коридору. В воздухе чувствовался запах серы, словно что-то неудачно сожгли. И действительно, на полу беспорядочными кучками лежал пепел от сожженных предметов, которые еще минуту назад плавали по воздуху. Остатки старательно вылавливали два факира, наверное, со старших курсов. Причем их лица выражали вселенские муки, а один все время морщился при выкриках коменданта. Естественно, начудили-то «ведьмаки», то есть люди, обладающие телекинезом, а убирать тем, кто владеет пирокинезом. Убирали факиры весьма специфично, легче было других ведьмаков попросить. Интересно, а выбрасывать отсюда кучки пепла они попросят мета-людей, владеющих апортацией?

— А что здесь делает старший курс? — спросила я Фаруха, который ехидно улыбался «работникам». — Они же только через неделю должны приехать.

— Ну вообще-то в ИнСверхе остаются несколько человек для охраны и устранения вот таких вот нежелательным последствий. Дело это добровольное, и, кажется, в этот раз не осталось ни одного студента, владеющего телекинезом. Поэтому факиры и отдуваются.

— А откуда взялись эти вещи? — недоуменно спросила я, видя, как очередной тюбик шампуня остается горсткой пепла на полу.

— Из кладовой, — усмехнулся Фарух, и мы вошли в лифт.

Нажав на кнопку двенадцатого этажа, ракшс мне подмигнул, а я нервно сглотнула. Мы вышли в пустом коридоре и направились к последней двери, войдя без стука.

Представшая передо мной картина описывается примерно так: все в дыму, ничего не видно. Меня втащили внутрь и захлопнули дверь, пока дым не распространился по коридору. Запах был тонкий и сладкий, от него не тянуло кашлять, но глаза немного резануло. Я руками отгоняла дым от своего лица, пока Фарух начал беседу.

— Гусеница, надо понимать?

— По адресу, дружище, — раздался откуда-то спереди голос, но говорившего я так и не увидела. — Присаживайтесь. Вам с каким вкусом? Остались мята, клубника, ананас и мои собственные смеси.

— Давай собственные, — в суть я не въезжала, но что-то нам точно втюхивали. — Юран, а ты садись пока.

Куда, мать вашу?! Куда тут судиться?! Тут туман похлеще, чем в Лондоне! На расстоянии вытянутой руки я не вижу свои пальцы! Тем не менее Фарух уверенно толкнул меня вправо и я побрела в «указанном» направлении. Стукнувшись коленями, и нащупав руками кровать, я присела, после чего в меня полетел электронный кальян. Я честно попыталась его поймать, но он выскользнул у меня из рук.

— М-да, пацан, тебе тут нелегко придется, — голос Гусеницы, как его назвал факир, был насмешливый, но в то же время не лишенный доброты. — Доставай, что вылупился на меня?

На него?! Да я его даже не вижу! Смотрю туда, откуда голос раздается! Но делать нечего. Перегнувшись, я стала шарить по полу, закинув кальян еще дальше под кровать.

— Черт, — ругнувшись, легла на пол и принялась искать под кроватью необходимую мне вещь.

Дыма здесь не было, зато была темнота, так что залезла я почти полностью и шарила руками по полу.

— Неплохо, — кажется, Фарух хвалил смесь Гусеницы.

— Чувачок, туфту не подсуну, — вообще этот индивид разговаривал довольно странно.

Вроде и говорит на межгалактическом, а все равно фразочки странные проскакивают. Кальян найтись отказывался, но я не бросала попытки.

— Камендант идет! Вот же старая карга! Быстро открывай форточку! — закричал необычный житель это комнаты.

Наконец, нашарив кальян и взяв его в руки, попыталась встать, но получилось резко, из-за чего я почувствовала звон в голове от соприкосновения с каркасом кровати. Выругавшись еще раж и не скупясь на выражения, ведь я все равно теперь «мужик», я попыталась вылезти. Лучше бы я этого не делала!

— Цинос! Опять куришь и травишь других?! — голос той самой противной женщины сопровождал моё освобождение от «оков» кровати. — Чтоб твои легкие сгнили!

— Не бывать этому, как электронам в ядре! — вскочив, воскликнул Гусеница.

Теперь я могла его рассмотреть. Худой, маленький, с длинными волосами и тоненькой бородкой, заплетенный косичкой и завязанной несколько раз в узлы. Глаза навыкате и сейчас представляли собой чистейшую невинность.

— И ты куришь?! — гаркнула на меня комендант.

Дым практически покинул комнату. Ракшс стоял слева от меня со сцепленными на груди руками, и где его кальян? Мой вот он! В руке! И именно он привлек внимания женщины.

— Ах мелкий паршивец! Думаете, я не знаю, чем вы тут занимаетесь?! Даже поступить не успели, а уже репутацию себе портят! — кажется, на нас она отдувалась за все сегодняшние происшествия. Кальяны запрещены не были, если там не содержались наркотические средства. А в этой же смеси они не содержались?! — Цинос, и ты, — указательный палец мигеры направился в мою сторону, — к декану!