В голове пронеслась картинка лица Ромы, когда я выполняю условия задания и раздеваюсь прилюдно, и у всех окружающих мгновенно вытягиваются лица. Что за глупость?! Конечно, я не выполню условия, но вот чего мне это будет стоить, и не заставят ли меня? И когда дверь уже стала съезжать в сторону, я просунула ногу, мешая её движению. У меня был единственный шанс, и я не могу им не воспользоваться.

— Подождите!

— Я не слишком ясно выразилась? — грубо спросила девушка, её взгляд мгновенно стал холодный и надменный.

У меня был только один шанс. Я не имею права на фиаско. Поэтому действовать нужно быстро и безрассудно, что, кстати, присуще мужчинам. Мысль пришла мгновенно, я бухнулась на колени, обхватив руками ноги девушки и прижавшись к ней. Та вскрикнула, вцепившись мне в плечи.

— Что вы делаете?! Немедленно отпустите!

В гостиную вбежала соседка Эмилит, которая во все глаза взирала на открывшееся перед ней театральное действо, но сказать что-то не решалась. А что можно сделать в подобной ситуации?

— Прошу вас, выслушайте меня!

Я чувствовала себя каким-то графом из эпохи Ренессанса, которому отказала в предложении руки и сердца любимая девушка. Эмилит подумала примерно о том же, судя по её расширившимся зрачкам, которые практически затопили радужную оболочку.

— К нам Шекспир приехал, а я не в курсе? — задумчиво проговорила невольная свидетельница, и мы повернулись в её сторону.

Причем я тем самым прижалась щекой к бедрам девушки, за что тут же получила затрещину, отшатнувшись. Эмилит, гордо подняв подбородок, проследовала к выходу, надев туфли-лодочки. Я тоже быстро поднялась и проследовала за ней к выходу, откуда мы молча направились в сторону лифтов. Сейчас я смогла оценить внешность «подсунутой» мне девушки. Высокая льюнка отличалась светлыми кудрявыми локонами, присущими этой расе, радужными глазами с преобладанием фиолетового цвета (или это зависело от настроения?), точеной фигуркой и презрительным взором умных глаз. Безусловно, она разбила ни одно мужское сердце, но ни разу не почувствовала за этим угрызения совести, потому что… Потому что к ней вовсе не подходили. К таким сложно подступиться, с такими возможно заводить только серьезные отношения, на легкую интрижку они не согласны, поэтому безучастно разбивали сердца молчаливых поклонников.

— О чем вы хотели поговорить? У вас есть пять минут, чтобы высказаться, — надменно кинула мне девушка, когда мы вышли из общежития и медленно направились вдоль дорожки, уходящей в зеленую аллею, раскинувшуюся вокруг пяти зданий ИнСверха.

Весь путь на лифте я обдумывала свою речь, но вот, когда мне сказали начинать, у меня язык к небу прирос. Словно и язык международный не знала.

— Скажите, вы верите в свободу выбора?

Эмилит была крайне удивлена. Кажется, этого вопроса она не ожидала ни при каком раскладе, но вот он прозвучал, а она растерялась.

— Я должна поведать вам одну историю, — я изначально использовала женский род, чем немало удивила девушку, которая открыла рот, но я остановила её жестом руки, — подождите. Сначала выслушайте, и потом либо осуждайте и обнародуйте правду, либо войдите в моё положение и помогите. Мои родители решили навязать мне договорной брак, чему я воспротивилась всеми силами. Не сказать, что кандидат в мужья был чем-то мне противен, но вот сама мысль о том, чтобы быть замужем за нелюбящим человеком, претит мне. Так получилось, что во мне оказались мутационные гены в доминантном состоянии, о чем родители не догадывались. И, чтобы скрыться с их глаз и избежать ненавистной для меня помолвки, я скрылась за стенами ИнСверха в образе мальчишки.

Я резко замолчала. Моя речь звучала не оконченной, но если бы я сказал еще хоть слово, то моя слушательница развернулась бы и ушла. Ей нужен был перерыв на обдумывание моих слов. Теперь она выглядела растеряно, потеряв маску надменности. Еще минута и в её глазах загорается интерес, и она сосредоточено рассматривает меня, её взгляд спускается к кадыку, и я криво усмехаюсь.

— Импланты, — поясняю я, и девушка кивает.

Она мне верит. Льюне умеют различать ложь в любых её проявлениях.

— Зачем такие крайности? ИнСверх мог бы вас защитить и в образе девчонки.

— Безусловно, — кивнула я, — но на это есть две причины. Во-первых, моя семья очень влиятельна и им через определенные трудности удастся узнать тех, кто поступил на обучение среди девушек, а среди мужской половины они искать будут едва ли. И, во-вторых, в ИнСверхе учится мой жених.

На лице девушки проскользнула еще большая заинтересованность, её глаза хищно блеснули, словно загадки были её стихией. Девушка растянула губы в предвкушающей улыбке, и спросила:

— И кто же он? Могу ли я узнать его имя?

Эмилит была сдержана, но в глубине её глаз плескалось веселье и едва сдерживаемый азарт. Она казалась мне давно забытой историей аристократкой, утонченной и возвышенной.

— Могу ли я сохранить это в секрете? — выдохнула я, и девушка, чуть подумав, утвердительно кивнула и вновь улыбнулась.

— Как тебя зовут?

— Юра, — собеседница приподняла бровь, и я, опустив голову, назвала настоящее имя, — Юля. Так что, ты приняла решение?