– Ой! Лё... ша...

– Мм? Что?
– Димка сел следом.
– Чёрт... Лёха...

Спокойно, Лёха. Спокойно.

– Пять минут.

Жест красноречивей всяких слов. Маринка выкарабкивается из-под одеяла, торопливо одевается. Руки у неё заметно дрожат, даже бюстгальтер застегнуть с первого раза не может. А бельё красивое. Шёлковое, с ручной вышивкой. По её настоянию купил, не пожалел. Всё для этой твари делал. Верил ей, сочувствовал, что в ночные смены часто ставят, планы на будущее совместное строил да радовался, что не ревнует, когда допоздна задерживаюсь. Теперь понятно, почему.

Чуть не женился на этой бляди, дурак.

И Димон хорош. Подсидел. И подлежал. Друг.

То-то он в последнее время к Крымскому бегал да от встреч после работы делами отговаривался. Наверняка узнавал, когда меня выпрут, чтобы место занять. И этой сучке напел...

И про приказ в курсе был. Иначе с чего ради раньше времени с отпуска бы вернулся.

Я знал, что он завидует моим успехам. Но не думал, что настолько. Верил болтовне про дружескую конкуренцию.

Вот и получил по яйцам, откуда не ждал.

Совсем со счетов списали, мрази.

Только закружило Димочке голову карьерой, и забыл, что отстранение - не арест.

Маринка, испуганно сжавшись, проскользнула мимо, прихватив в охапку одежду из шкафа - сколько успела. Остальное тоже не залежится. Тварь...

Спокойно, Лёшка. Спокойно. Ты и так в неприятностях.

– Лёха, давай поговорим, - сидит на кровати, едва прикрыт и нагл. Охамел вконец, сука.

Только это - мой дом. Здесь я хозяин.

– Вон.

– Ну и дурак, - встаёт, одевает бельё.
– Я тебе говорил, не закусывайся с Иванычем, не спорь, а ты привык, что весь такой правильный, всё тебе на блюдечке: и награды, и бабы, и место... Тоже мне, кавалер ордена Отваги, почётный стрелок, лучший сотрудник отдела... Тьфу! Иванычу давно надо было докладную на твоё отстранение накатать. Гордого из себя корчишь, а сам в ОСБ Рахманову подлизываешь...

Я не успел до конца осознать, что рука сама шарит на поясе в поисках изъятого "УД". Но ещё успел увидеть, как Димка бросил модную пёструю рубаху, заорал: "Лёха, не надо!" - и краем сознания отметил истошный женский визг.

А потом всё исчезло в накрывшей меня алой ярости.

– Спокойно, капитан, спокойно.

Сильный и уверенный голос надо мной, в исчезающем красном тумане перед глазами - обломки дерева, рваные белые тряпки в кровавых пятнах и следах от ботинок. Я на полу, руки за спиной, холод наручников, рубаха на груди почему-то мокрая, тело болит всё, особенно голова и костяшки. Во рту металлический привкус. Запах. Лекарства. Спирт. Кровь. Где-то неразборчивые голоса, всхлипы. Пробую шевельнуться. Сверху падает тяжесть, а в грудь вонзается что-то острое и обжигающее.

И сразу ярким пятном окровавленный обрывок пёстрой рубахи под самым носом.

Шлемов... Сука...

– Николай Павлович! Он опять!

– Двойную дозу, быстро! Агрессия в красном секторе!

Укол в шею.

И темнота.

Глава 3. Эх, Лёха...

Резкий грохот привёл меня в чувство. Сквозь чёрную пелену медленно доходило, что это грохот чем-то твёрдым по железу. Следом за звуком по мозгам ударил запах. Не казармы, хуже. С трудом открыл глаза и мысленно выругался.

Два на два метра. Нары, биотуалет и намертво привинченный к полу стол. Железная дверь с наружным глазком, наверху - скрытая камера. Напротив двери под самым потолком узкое - рука с трудом пролезет, - зарешёченное окошко.

Одиночка.

Ёёё...прст...

На попытку пошевелиться всё тело отозвалось таким воплем боли, что снова уткнулся лицом в невозможно пахнущую постель.

Но этого оказалось достаточно.

– Очнулся, - голос за дверью, писк электронного замка - и в камеру заходят двое в гражданке, в сопровождении охраны. Парни в броне, с оружием. Смешно. Я с трудом могу приподнять голову, не то что побег устраивать.

– Алексей Витальевич, - один из двоих, похожий чем-то на Семёна, со скучающим видом достаёт медицинский чемоданчик, кладёт на стол.
– Я поставлю вам несколько уколов. Это обезболивающее и успокоительное. Потом вас проводят в лазарет на перевязку и обследование.

Ясно. Болен не смертельно, потому на больничку не отправили. Пока единственная приятная новость. А кто второй?

Непрезентабельный тип в гражданке поймал мой взгляд. Низенький, чуть округлый, с зализанными волосами, длинным острым носом и маленькими глазками, он походил на умную и хитрую крысу.

– Гомзяков Василий Петрович, следователь по особо важным делам, Чёрный Корпус, подразделение Икс-три.

Чёрт... Это уже не ОСБшники. Это - хуже. Вот это я вляпался - мама не горюй. Что же такого я натворил?

Доктор подходит, быстро всаживает в плечо один за другим два шприца. Охрана все время держит меня на мушке. Боль проходит, и в голове все яснее.

– Можете сесть, - следак не спускает с меня взгляда. Доктор отступает к двери. На всякий случай. Я медленно сажусь, только сейчас замечая на себе серую робу. И впервые вижу свои руки. Сплошняком в тонкой плёнке биогеля. Ну и ну. Это я от души кому-то надавал...