– Не оспариваю.

– Распишись и сдай оружие.
– Крымский снова выглядит, как довольный кот. Мразь. Усилием воли заставляю себя успокоиться, быстро черкаю "ознакомлен", дата, подпись. Едва сдерживаюсь, чтобы не швырнуть ручку на стол, кладу.

– Оружие.

Снимаю "оперативку", "макар" в полном снаряжении на предохранителе, кладу на стол. Шеф убирает папку с приказом, оружие - в сейф.

– Дела завтра сдашь Шлемову.

Димке? Вот чёрт. Сам вляпался и Димону отпуск испоганил. Он, конечно, не привык, как я, допоздна сидеть, но справится. Только мне от этого не легче.

– Можешь идти, Алексей. Завтра с утра - в ОСБ.

– Так точно.

Разворачиваюсь и выхожу из кабинета. Желание хлопнуть дверью и набить морду первому встречному давится с огромным трудом.

В отделе почти никого нет. Димон пока ещё в отпуске, девчонки разбежались, парни тоже - время позднее. Только Саяров - новенький в нашем отделе, торопливо собирается, смущённо прощается и уходит. Смотрю на часы. 21-00. Не страшно. Завтра с утра в ОСБ. Успею выспаться. Хотя какой мне сейчас, к чертям, сон...

С Димкой бы поговорить, с Семёном. Какие винтики задействовал шеф, что ему, несмотря на мой послужной список, запросто подмахнули ходатайство об отстранении? Зачем ему всё это? Прекрасно ведь знает, что до моих показателей по отделу никто не дотягивает, самый сложный участок на мне...

Навести на столе подобие порядка, переодеться в гражданку, оставить ти-кевлар вместе с формой, всё выключить, закрыть, поставить на сигналку, сдать на вахте ключи.

Эх, Димон, подвёл я тебя, друг... Весь отпуск обломал.

На улице - ночь. На душе - мерзко. Хоть задирай голову и вой на звёзды. Только звёзд не видно в огнях рекламы. Разум пытается доказать, что всё ерунда, я чист и после проверки меня восстановят, но в душе гадкая уверенность, что ничего подобного не будет. Интуиция, чтоб её...

Нет бы, на что хорошее срабатывала.

Закуриваю, неторопливо бреду по мокрому тротуару. Сначала сам всё обдумаю. Маринки дома быть не должно, говорила про ночную смену. Да и сам предупреждал, что буду поздно, если буду сегодня вообще. С Климом могло по-разному повернуться.

Но такого поворота я не ждал.

Отстранение... Чёрт...

Накрылся мой отпуск как сверхновая - чёрной дырой. Хорошо, хоть Маринке ничего не говорил, сюрприз хотел сделать. Она всё понимает, но расстроилась бы, конечно. Жаль её огорчать. За год знакомства ни разу даже сцены ревности не устроила, когда на работе задерживался, а то и вообще ночевал. Сама медичка, привыкла к дежурствам по ночам. Эх, как не вовремя всё... Не до отпуска и кольца сейчас будет. И платье ей не купить, какое просила недавно...

"Звезда" закончилась на полпути к дому. Выбросил пустую пачку, завернул в ближайший ночник. Дежурно заулыбавшимся девчонкам знаком показал - не клиент, отвернулись. Прошёлся между рядами, задержался возле коньяка, взял мелкую "Нао". Не напиться: с утра к ОСБшникам - сразу статью припаяют. Но рюмка с сигаретой сейчас самое то: или в голове новые мысли появятся, или усну.

Любой вариант устроит.

Две "Звезды", личной картой рассчитался на кассе, "Нао" во внутреннем кармане, сигареты - в боковые. Всё.

Домой.

Света в окнах нет, значит, Маринка на ночной смене. Поднялся пешком, не так высоко - пятый этаж, а ходьба немного отвлекала от тяжких мыслей. Электронный замок открылся почти бесшумно - качество и на заказ, как всё в доме. Толкнул дверь, шагнул в мягко осветившийся коридор и не сразу понял, что не так.

На белом, под мех, покрытии стояли серебристые туфельки. Маринкины. Дома, значит. Ладно. Она умница, в душу не полезет. Странно, что без света, рано для сна. Говорил же ей, не ставь...

Поднятые туфли я не уронил. Швырнул. На модные ботинки. Чужие. В другой раз подумал бы, что и откуда, но не сейчас. Слишком много на меня сегодня свалилось.

Быстрым шагом, прямо в обуви по покрытию, в спальню. Распахнуть дверь, рявкнуть: "Свет!"

Вот мрази...

– А? Что?
– Заспанная Маринка села на нашей кровати. На МОЕЙ кровати. Натуральное дерево, ручная резьба, всю квартальную премию за неё грохнул. А эти... Эти...

Маринка неуверенным движением отвела с лица спутавшиеся чёрные пряди. И увидела.