В это время появился человек, внешность которого выдавала в нем аскета. Как и все окружающие, он был одет в простую одежду паломника. На его лице были заметны следы поклонения Аллаху. Сначала он совершил обход вокруг Каабы. Затем со спокойным лицом уверенными шагами направился к Черному камню. Несмотря на царившее там столпотворение, паломники, едва увидев пришедшего, расступились и освободили ему узкий проход к святыне. Сирийцы, которые ранее видели, как при всей своей важности и напыщенности наследник престола не смог добраться до Черного камня, были поражены этой сценой и удивленно глядели на происходящее. Один из них спросил у Хишама: «Кто это?». Хишам, прекрасно знавший, что тем человеком был Али б. Хусейн Зайн аль-‘Абидин, притворился, что не узнает его, и ответил: «Я не знаю». Никто из присутствовавших не мог решиться назвать имя этого святого человека из страха перед Хишамом, меч которого всегда был обагрен чьей-то кровью. Однако находившийся там же знаменитый арабский поэт и мастер поэтического слова Хаммам б. Талиб, который был известен как Фараздак [80] и снискал себе своим мастерством особое уважение и покровительство со стороны Хишама, был настолько растроган увиденным, что сразу же сказал: «Однако я знаю этого человека». При этом он не ограничился тем, что назвал имя, но встал на высокое место и сочинил касиду, которая стала одним из шедевров арабской литературы и слова которой могли родиться только в состоянии особого восхищения, когда душа поэта охвачена волнением, словно море.

В своем стихотворении он сказал:

«Этого человека знают все камни Батхи [81] , его знает эта Кааба, его знает земля Запретной мечети и вся земля за ее пределами. Это сын лучших рабов Аллаха, это прославленный, чистейший и праведнейший благочестивец. Говоря, что ты не знаешь его, ты не причиняешь ему никакого ущерба, ведь если ты даже и не знаешь его, то его знают все арабы и аджамы [82] …» [83] .

Услышавшего эту касиду и вникнувшего в смысл произнесенных поэтом слов Хишама охватил гнев, и он распорядился, чтобы Фараздака лишили жалованья из казны и бросили в темницу в Аль-Асфане, расположенном между Меккой и Мединой. Однако поэта не испугали последовавшие за его смелым поступком события – ни лишение его жалованья, ни заключение под стражу. Уже в тюрьме он принялся сочинять остроумные критические стихи о Хишаме.

Али б. Хусейн (А) отправил в темницу Фараздаку, лишившемуся какого-либо источника дохода, некую сумму денег, однако тот отказался принять их и сказал: «Я сочинил ту касиду лишь ради своих убеждений, веры и Аллаха и не желаю получать за нее платы».

Али б. Хусейн отправил ему эти деньги во второй раз, сообщив в письме: «Аллах знает о твоем намерении и наградит тебя сполна в соответствии с твоими убеждениями. Если ты примешь мою помощь, это никак не уменьшит твою награду и воздаяние у Аллаха». Он попросил Фараздака поклясться, что тот возьмет деньги, и Фараздаку пришлось принять оказанную ему помощь [84] .

Ахмад б. Мухаммад б. Аби Наср аль-Базанти [85] был одним из видных ученых своего времени. После длительной переписки с Имамом Ризой (А), в ходе которой он задавал ему вопросы и получал ответы, Аль-Базанти в конце концов уверовал в имамат Достопочтенного Ризы. Однажды он сказал Имаму: «Я бы хотел время от времени приходить к вам домой и извлекать пользу из личного общения с вами, если к этому не имеется никаких препятствий и слуги халифа не создадут никаких затруднений для посещения вас».

Однажды поздно вечером Имам Риза (А) отправил Аль-Базанти своего личного коня и позвал его к себе.

Весь вечер они провели за обсуждением научных проблем. Аль-Базанти спрашивал Имама о трудных для себя вопросах, а Имам отвечал ему. Аль-Базанти был вне себя от радости из-за представившейся ему возможности общения с Имамом и не находил себе места от восторга.

Вечер подошел к концу, и настало время ложиться спать. Имам подозвал слугу и сказал:

«Принеси мою собственную постель, в которой я обычно сплю, и постели ее для Аль-Ба-занти, чтобы он отдохнул».

Это проявление заботы произвело на Аль-Базанти особенное впечатление. Его мысли порхали высоко в облаках. Он думал: «Разве есть в этом мире кто-либо счастливее и радостнее меня? Имам прислал за мной своего собственного коня, на котором я приехал к нему домой. Имам уделил мне одному полвечера и отвечал на мои вопросы. Вдобавок ко всему этому, когда подошло время ложиться спать, он повелел, чтобы мне разложили его собственную постель. Так кто же в этом мире счастливее и удачливее меня?»

Аль-Базанти был занят этими мыслями и видел весь мир у себя под ногами, как вдруг Имам Риза (А), опершийся руками о пол и приготовившийся встать с места и уйти, обратился к гостю по имени: «О Ахмад!», нарушив тем самым сладкие грезы Аль-Базанти. Затем он сказал ему:

– Никогда не гордись и не кичись перед другими тем, что произошло с тобой сегодня вечером, потому что Са’са’а б. Сухан, который был одним из величайших сподвижников Али б. Аби Талиба (мир ему!), однажды заболел.

Али отправился проведать его, был с ним очень приветлив и обходителен. В своей доброте он положил руку на лоб Са’са’а, а когда пожелал встать с места, сказал ему: «Никогда не гордись этими вещами, они не доказывают наличие в тебе чего-то исключительного. Я делаю то, что велит мне мое положение. Никто никогда не должен считать это признаком своего совершенства» [86] .

Когда Повелитель правоверных Али (мир ему!) был халифом, его брат Акиль [87] пришел к нему в гости в его дом в Куфе. Али дал знак своему старшему сыну Хасану б. Али, чтобы тот вручил гостю в качестве подарка одежду. Имам Хасан вежливо предложил своему дяде Акилю рубаху и накидку, которые принадлежали ему самому. Наступила ночь, но на улице было все так же жарко. Али и Акиль сидели на крыше резиденции и беседовали. Когда подошло время ужина, Акиль, находившийся в гостях у Али, ожидал, что для него накроют богатый стол, однако, вопреки его ожиданиям, ему принесли весьма скромный ужин. Акиль с удивлением спросил: