Топот копыт прервал скорбные размышления замершего среди могил мужчины. Выпрямившись, он прислушался - к воротам монастыря подъезжали конники. Много, не один десяток.

– Прощай, отец, - погладив могильный камень, Тенро слабо улыбнулся.
– Я еще приду навестить тебя. И остальных.

 Оглядев ровные ряды могил, Тенро скользнул обратно в сад, который почти прекратило терзать убаюкиваемое дождем пламя. Низко пригибаясь к земле, он бесшумно пробежал среди обгоревших деревьев, укрывшись в тени росшей неподалеку от ворот ивы. Затаившись, Тенро принялся выжидать, не спеша принимать решения, как ему поступить дальше.

 Довольно скоро в воротах показались первые всадники, и охотник сразу же узнал знамя Арстерда в руках одного из них. Солдатская форма была ему также знакома. Значит, где-то неподалеку есть крепость. Люди увидели взметнувшееся над монастырем пламя и поспешили на помощь. Но слишком поздно.

 В ворота один за другим въезжало все больше и больше солдат. Все при оружии, с обеспокоенными и встревоженными лицами. Следом за всадниками в ворота начали протискиваться возы, как оказалось, с водой. Часть спешившихся солдат, увидев мертвых бандитов, обнажила оружие и поспешила к ним. Другие начали хватать с телег ведра и бежать к горящим постройкам, остальные же, оставшись в седлах, направили лошадей на объезд монастырского двора, то и дело, призывая уцелевших откликнуться.

 Отступив в истончившуюся с рассветом тень, Тенро, скрываясь за уцелевшей растительностью, отправился к стене. Заприметив высокое, не тронутое огнем дерево, охотник быстро и ловко вскарабкался на него, одним движением прыгнул на стену и скрылся из виду прежде, чем кто-то его заметил. Мягко приземлившись на траву, и сразу же откатившись в сторону, гася силу удара, охотник быстро вскочил. Скользя вдоль стены, он приблизился к воротам, увидев рядом со створками двух караульных, выставленных солдатами. В принципе, охотник мог легко уйти в лес и никто здесь даже не узнал бы о его присутствии, но у солдат было то, в чем он сейчас нуждался - лошади.

 Его собственная лошадь и кони бандитов убежали в лес, напуганные туманом и вряд ли их удаться сейчас поймать, тогда, как животные солдат мирно паслись совсем рядом. Убивать мужчин ради лошадей Тенро не желал, но арбалеты в их руках говорили о том, что и просто так ему уйти не дадут. Поэтому он подобрался как можно ближе, затаившись в тени одной из створок. Подобрав с земли камень, Тенро по широкой дуге запустил его в противоположную от себя сторону. Как только стражники одновременно обернулись на шум, охотник выскочил из-за их спин и двумя ударами рукоятью меча по затылкам успокоил обоих. Поначалу он подумал, что перестарался и ненароком убил караульных. Склонившись над телами, охотник приложил руку к шее одного из солдат, затем, поправив ворот кольчуги, повторил то же самое с другим - мужчины были живы. Просто лишились сознания. Странно, но Тенро не ощутил их воспоминаний, видимо он мог проделывать такой трюк только с мертвецами. Но сейчас этого и не требовалось.

 Порывшись в кошеле, который он забрал с тела Леона, Тенро положил на грудь каждого из солдат золотую монету. Он понятия не имел, сколько стоит лошадь, но в данный момент его это не заботило. Поспешно выбрав для себя двух животных, выглядящих более сильными и выносливыми, Тенро взял их за поводья и увел подальше от ворот.

 Как только он отошел на безопасное расстояние и мог не опасаться, что его услышат, Тенро вскочил в седло. Объехав вокруг монастыря, он понял, что от него уходит две дороги, одна из которых, чуть дальше, распадается еще на две. Уцелевшие монахини могли отправиться по любой из них. Возможно, именно они позвали солдат из крепости, однако, в таком случае, они и сами, скорее всего, вернулись бы. В направлении лесов беглянкам делать, тоже, нечего. Оставалось предположить, что девушки направились на север, к городам.

 Кивнув своим мыслям, Тенро послал лошадь в выбранном направлении. Порыскав по окрестностям, он вскоре нашел следы двух лошадей. Дождь уже успел испортить их, но наметанный глаз охотника сразу определил, что одно из животных нагружено больше другого - стало быть, одна лошадь несет обеих девушек, тогда как другая идет на поводу и отдыхает. Так как иных зацепок у Тенро не было, он, не задумываясь, поскакал по следу.

* * *

– Дурной сон?
– с трудом разлепив не желавшие открываться веки, Элисса села на кровати, приложив ладонь к влажному лбу Хэли. Поначалу ей показалось, что спутнице плохо, но та развеяла сомнения воровки.

– Да, - юная монахиня кивнула, дотянув одеяло едва ли не до самого подбородка.

– Хочешь рассказать?
– устало спросила воровка, откинувшись на тонкой неудобной подушке и взглянув на низкий потолок, сколоченный из грубых досок.

 Девушки скакали почти сутки, остановившись в большой деревне Белодымье, находящейся недалеко от Сафраса. Как назло, в самом дешевом здесь трактире под незамысловатым названием “Оленье копыто”, все было забито под завязку. Хозяин этой, по мнению Элиссы, жалкой забегаловки согласился уступить гостьям комнату своей дочери, которая отправилась в город по делам. Разумеется, сделал он это не по доброте душевной, а исключительно за деньги и, причем немалые. В крохотной комнатушке под самой крышей была только одна кровать, но Элисса и Хэли, усталые и разбитые после пережитого, согласились бы и на хлев.

 Элисса успела неоднократно пожалеть, что оставила деньги в своей келье, совсем забыла про них, когда появился Леон и его головорезы. Пусть тогда у нее с собой была лишь незначительная часть сбережений, оставшихся в столице, но лучше мало, чем ничего.

 Одну лошадь воровке пришлось продать, чтобы оплатить услуги лекаря для Хэли. Тот полдня провозился с раной девушки но, вроде бы, сделал все по уму и на совесть. После еды и сна на щеках монахини даже появился слабый румянец.

 Но вот сейчас, спустя день отдыха, она, вместо того чтобы спать и набираться сил дальше - проснулась в холодном поту. Впрочем, никаких признаков боли на лице спутницы Элисса не заметила, поэтому сразу же успокоилась.