– Какой? – Я не могла представить ни единого минуса в этом месте.

– Спальных мест мало. Я попросил убрать кровать из хозяйской спальни для завтрашней съемки, поэтому осталась одна…

– Одна кровать?

– Нет! – Мое сердце затрепетало от движения его руки по взъерошенным волосам. Озорная улыбка украсила его лицо, а взгляд, опустившись вниз, остановился на моих ногах. – Ну, в каком-то роде да.

– Хант…

– Но здесь есть раздвижной диван. Я останусь на нем. – Он пошел в гостиную и плюхнулся на современный белый диван.

– Грх, – его рычание было первым показателем того, что диван был более чем просто неудобный. Вторым стали потоки брани, слетающие с его губ.

– Сукин сын. – Наклонившись, он потер свое плечо. Я засмеялась, наконец давая волю волнению, накопившемуся за последние несколько дней приготовлений к поездке. Новая работа и перелет на другой континент за одну неделю – это много.

– Хорошего тебе времени на диване. – Махнула пыльными туфлями, держа их за кожаный ремешок, и направилась вниз по коридору. Я зашла в первую дверь слева и тут же поняла, почему Хантер приказал убрать кровать для завтрашнего дня. В центре дома росло искривленное еловое дерево, чья кора была сильно изношена годами. Высокий потолок заменял стеклянный купол, и гигантское вечнозеленое дерево бросало тень на комнату, пропуская местами солнечный свет. – Вау, – пробормотала я, касаясь пальцами дерева.

– Ему три сотни лет. – Хантер появился в дверном проеме.

– Можешь представить, каково это – спать здесь в дождь? – Я подняла взгляд на сверкающее стекло и вдохнула, пряный запах древесины заполнил мои ноздри.

– Изолированного места и небольшого дождя достаточно, чтобы покорить тебя? – подколол он и вошел в комнату. Я засмеялась, обожая бабочек в животе, которые появлялись, когда он дразнил меня. – Видишь эти впадины и дыры? – продолжил он, вернувшись к прежнему Хантер-фотографу. – Они идеально имитируют изгиб женского бедра. – Он положил свою руку на мою, перебирая пальцами так, что мы ощупывали старое дерево вместе. – Я привез кожаные ленты, которые будут контрастировать с бледной корой. – Он опустил руку, постукивая по дереву, словно проверяя его устойчивость, прежде чем подойти к большому окну, сложив руки на груди.

Озаренный мягким светом, он вглядывался в пустоту над верхушками деревьев. Внезапно я поняла, что сама вглядываюсь в эти верхушки вместе с ним, и пока мир снаружи нашей маленькой виллы продолжал жить, я наблюдала за ним - он смотрел вдаль. В конце концов, Хантер был фотографом с острым глазом, всегда в поисках следующего мгновения, которое он остановит во времени.

* * *

Позже тем вечером мы сидели на маленьком балкончике, попивая прохладное белое вино и нежась в лунном свете.

– Так почему ты согласилась? – Хантер сидел, положив ноги на железные перила балкона.

Мои брови приподнялись от удивления, пока я раскачивала в бокале вино. Фруктовый аромат успокаивал мои нервы и погружал в блаженное расслабление.

– Не поздновато ли для игры в двадцать вопросов? – Я наклонила голову назад, слушая песню ветра сквозь листву деревьев.

– Это единственная вещь, которую я пытался понять с того момента, как ты согласилась.

– Почему ты просто не спросил тогда? – Я повернулась, встретившись с его взглядом, направленным на меня в ночи.

– Мне нравится твоя загадочность. – Его голова склонилась, а рот изогнулся в дьявольской улыбке, прежде чем он поднес бокал к губам и сделал глоток. Его губы сжимались с каждым глотком, а мышцы на шее сокращались, вызывая дрожь в районе моего клитора и желание ощутить его пальцы на затвердевших сосках.

– Думаю, более интересный вопрос будет, почему ты предложил мне? – перевела я тему с самодовольной улыбкой на лице.

Его глаза зажглись, и он сделал последний длинный глоток своего вина.

– Туше. – Он улыбнулся, затем потер бицепс, нахмурившись слегка.

– Ты в порядке? – спросила я.

– Старая военная рана. – Он снова выпил вина.

– Ты служил? – Я подвинулась ближе.

– В армии. Один срок в Ираке и три в Афганистане, – произнес он с характерной храбростью.

Я перевела взгляд с его выделявшегося бицепса под дорогой трикотажной футболкой обратно к его глазам. Это объясняло, откуда этот затравленный взгляд видавшего многое мужчины.

– Ты был ранен? – наконец спросила я.

– Больше, чем могу вспомнить. – Он сделал еще глоток, бросая на меня взгляд. – Выстрел в руку... где-то там все еще есть осколки. – Он продолжал тереть руку, рассказывая. – Временами адски болит ночью, но это малая цена за возможность выбраться оттуда живым. Думаю, это как-то связано с погодой. – Он посмотрел в темное небо, словно подтверждая, что сухой воздух Лиссабона был всему виной.

– Мне жаль, – сказала я искренне.

– Это лучше, чем место, где я вырос. – Он пожал плечами, воспоминания стекали с него, словно вода. Я подняла взгляд, услышав его признание. – Что ж, завтра рано вставать. Крепких снов, Эрин. – Он встал и провел подушечкой большого пальца по моей нижней губе, заставляя меня вздрогнуть одновременно и от удовольствия, и от удивления. Ветер развеял мои волосы, закинув их на плечо, коснувшись его кисти. – Если бы только… – пробормотал он тихо, прежде чем пройти за дверь, отдаляясь от моего колотящегося сердца.