– Да я может артерию щупала!

Б е л ь м о н д о н [с ехидцей.]:

– Ну и как артерия? Пульсирует?

Б а с т и л и я [понурив взор.]:

– Пока нет, вроде.

Б е л ь м о н д о н [тихо сам с собой, расшеперивая веки Саломаслова и всматриваясь в зрачки, раскрывая его рот и пристально вглядываясь вглубь, пытаясь нащупать на шее сонную артерию.]:

– Тэкс-тэкс-тэ-экс... Пока... не нащупывается... Тэкс-тэкс-тэ-э-экс-с... Похоже, поганенький случай. Ай-яй-я-я-яй... И пульс нулевой, и в коридоре люстра в пол варварски воткнута... [обращаясь к Бастилии.]:– И как же вас, с вашего позволения, не жена этого гражданина, звать-величать?

А н н а [робко, вынырнув из оцепенения.]:

– Бастильей яе, ёксель-моксель, кличуть.

Б е л ь м о н д о н [игриво, задумчиво почесывая затылок.]:

– Любопы-ытненько. Французские корни?

А н н а:

– А почем мине знать(?), каки-и у няе и откудова ко-орни. Мож, ёксель-моксель, и оттудова - из Хвранции - вьютса.

Б а с т и л и я [игриво позыркивая на Бельмондона.]:

– А вы и по-францу-у(!)зски соображаете?

Б е л ь м о н д о н [ пафосно, приосанившись и на ложив ладонь на плечо Володи (под копировку памятника Минину и Пожарскому).]:

– Не то слово: не только соображаю, но и даже вполне сносно шпарю... Мой папан-то служил секретным сапожником при нашем посольстве в Париже. Та-а(!)м, прямо в мастерской, я был и рожден, и зачат... Пардон, вначале - зачат, после чего и...
– рожден... нелегальной гардеробщицей центра-а(!)льного бункера французской резидентуры Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных Сил Советского Союза... А нарекли меня в честь великого французского актера... Бельмондоном...

Многое я впитал из той импортной культуры... Кстати, до се-ей поры без ума от шампа-а-а(!)нских вин под болотную лягушатинку... Рекомендую. [эйфорически-напевно, умильно закатив глазки под бровки.]:– - Па-а(!!)льчики обсосе-ете-обли-ижите!

Б а с т и л и я [кокетливо, с придыханием и стрельбой глазками, воспользовавшись паузой в стенаниях Зои Зиновьевны по поводу никудышного состояния Вовы.]:

– Бесподо-о(!!)бная пикантность, офиги-и(!)тельнейшая романти-и-и(!)чность.

Б е л ь м о н д о н [Бастилии, погасив свой пафос .]:

– Телефончик не дадите(?), Басти-илия э-э-э...

Б а с т и л и я [обрадованно, подсказывающе.]:

– Захаровна! Захаровны мы... все...
– трое сестер и брат... Нет, брат как обычно - Захарович... А мы-ы-ы - все как одна - Захаровны! Тютелька в тютельку! [засуетившись в поисках письменных принадлежностей.]:– Сейчас-сейчас я вам изображу свой телефончик! Аннушка, чем и на чём тут у вас можно написа-ать?!

А н н а [вскипев, Бельмондону.]:

– Ты-ы-ы(!!!), Айболи-и(!!)т, холера те в поджелудочну! Ты дава-а-а(!!)й, жабоед пядальный(!), - лячи-и-и(!!!), ёксель-моксель, а не шуры-муры тута с энтой жабою пядальною устраивай!.. [на сих словах лицо опешившей Бастилии куксится в обиженное.]

Б е л ь м о н д о н [Анне.]:

– Пардон, мадам... [Бастилии.]:– Да не пишите вы мне свой мобильный номер.

Б а с т и л и я [восторженно, стремительнейше воспряв из обиженности.]:

– Так запомните?!

Б е л ь м о н д о н [обводя ищущим взглядом присутствующих.]:

– Да мне вовсе без надобности ваша цифирь. Всего-то-навсего хотел одолжи-и(!)ть любой телефон на один крохотный звоночек. Рация сдохла, мой смартфон разрядился, Гаврила - [кивает на санитара.]:– растяпа - свою мобилу вместо пачки из-под курева в мусоропровод с шестнадцатого этажа выбросил. И искать-то - подумали - бестолку. С тако-о(!!!)й высоти-и(!!)щи в свободном падении по вертикальной трубе-е!.. Без шансов... Хорошо хоть, аппаратик так себе - дешевка... Одолжите кто-нибудь телефончик - диспетчеру отзвониться.

[Бастилия, понурив голову, отрешенно опускается на аннушкин табурет. Анна протягивает Бельмондону свой телефон.]

А н н а:

– Дяржи-и(!), Пилюлькин.

Б е л ь м о н д о н [принимая аппарат, с эстетическим любопытством смотрит на вонзенную в столешницу гирю.]:

– Заба-а(!)вненький натюрмортик. Заказывали... иль сами сотворили?

А н н а [грустно, по вертикали переводя понурый взор от стола к полке и обратно.]: