Т е р м и н а т о р [поднося столовую ложку с зачерпнутым из кучи навозом ко рту и са модовольно закатывая глаза к небесам.]:

– Ну.., в добрый час... Благослови меня (грешника), боженька...

[Терминатор, манипулируя щеками, равномерно распределяет во рту температурно тестируемый навоз. Маршал и генерал, замерев, напряженно-ожидательно вглядываются в его сосредоточенное лицо...]

Г е н е р а л [не выдержав тягостного молчания.]:

– Ну как(?), Виталик...

[Терминатор невозмутим, ничуть не отвлекаясь от серьезного дела, лишь погрозив пальцем генералу: мол, цыц, начальник, - не строй помеху.]...

[Спустя томительность ожидания , Терминатор, стряхнув с себя оцепенение, наконец-то неоднократно сплевывает навоз и, неспешно облизав ложку, засовывает ее обратно за голенище своего кирзового сапога.]...

Г е н е р а л [алчуще результата.]:

– Не томи-и(!), Вита-алик. Сколько?

Т е р м и н а т о р [с горделивым превосходством над нижесидящими "вышестоящими".]:

– Плюс семнадцать целых и пять десятых по Цельсию(!).. Без вариантов, как в инфражелтом термопикселяторе... Привкус какой-то чудной... Неужто лошадей бананами кормят?

Г е н е р а л [завороженно.]:

– Не перестаю-ю(!) на тебя удивляться, Виталик.

М а р ш а л [нетерпеливо, подымаясь в рост.]:

– К делу, к делу(!), Канделябрий Арнольдович. Время - золото. Заполняйте таблицу, и... экстренно за расчеты(!).. Температуру окружающего воздуха возьмете из... Э-э-э... Из... Э-э-э-э-э...

Т е р м и н а т о р [степенно вдохнув и выдохнув на полную грудь при заумной мине.]:

– Минус двенадцать по Цельсию! Влажность надо?

М а р ш а л [обласкав капитан а благодарным взглядом.]:

– Без надобности... [наклоняясь к с карандашом в руке колдующему над разложенной на коленях таблицей остающемуся на корточках генералу.]:– Арнольдович, слыхал(?): минус двенадцать по... Цельсию... [восторженно, Терминатору.]:– Гений ты, Виталька!.. Нобелевская премия по тебе плачет!..

Г е н е р а л [растерянно.]:

– Чингачгук Степанович, а в таблице-то не-е(!)т его-о-о(!!) удельного температурного коэффициента остывания.

М а р ш а л [недоуменно, вперив взор в таблицу.]:

– Чьего... коэффициента... нет?

Ге н е р а л [подымая ошеломленную физиономию и недоуменно разводя кистями рук.]:

– Конского навоза... нет... коэффициента... Масла подсолнечного есть, полипропилена есть, дров березовых и грибов подберезовых тоже... есть, а... его коэффициента... полное отсутствие. В формулу-то нечего подставлять...

М а р ш а л [теряя самообладание.]:

– Бар-да-а-ак!!!.. Ка-ак(?!!) в таки-и(!)х усло-овиях рабо-о-отать?!..

Т е р м и н а т о р [растерянно.]:

– Господа-а(!) команди-иры.., а я чего-о(?!)..
– зазря-я пара-аметры сыма-ал?..

С Ц Е Н А В Т О Р А Я:

[Все тот же двор. Высшие полицей-чины (за исключением праздно шатающегося Терминатора), консилиумно скучковавшись на отшибе, энергично спорят, размахивая руками и ураганя мимикой. Похоже, следственные действия зашли в тупик... За дебатами наблюдает несколько зевак...

Из подъезда с перчатками-боксерками и разнообразной дребеденью (утюг, вибромассажер...) в огромной крупноячеистой совковой авоське появляется спортивно-стиляжно облаченный Володя Саломаслов.

На пути усердно поисково манипулирующая металлоискателем, нагруженная объемистым старомодным (советскосоюзным) рюкзаком туристически одетая пятидесятилетняя кладоискательница тетя Маня. ]

В о л о д я С а л о м а с л о в [приближаясь со спины.]: