Он стоял в проёме двери в безразмерном оранжевом комбинезоне и мертвенным взглядом оценивал пополнение своего гарема. Ни у кого не было сомнений, что он именно так видит своих жертв.

Все они были его сучками, которых он будет трахать, когда ему заблагорассудится, и лучше никому не вставать у него на пути.

«Любой насильник, входящий в эти ворота - мой, - сказал он как-то Поппи.
– Я его сломаю, трахну, займусь воспитанием, а потом могу продать».

Тони увидел дрожащего в углу Скива и направился прямиком к нему.

– Прошу вас, мистер Тони, я...

Жирный Тони резко ударил его открытой ладонью по щеке, оставляя на коричневой коже парня горящий след. Скив упал на колени, рыдая и вспоминая - о, как ясно он сейчас помнил, как те мальчишки точно так же рыдали в углу!

– Поднимайся, черномазый, - произнёс Тони. Его глаза поблёскивали, как грязные медяки. Тони усмехнулся, и у него на зубах блеснула кровь - он зубочисткой расцарапал себе дёсны, но, похоже, даже не заметил этого.
– Давай батончики.

Скив поднялся, протянул Тони шоколадные батончики, и тот аккуратно, почти нежно, развернул обёртку.

Жирный Тони засунул оба батончика себе в рот один за другим, сминая их в однородную массу из шоколада и карамели, и начал медленно жевать. Всё это время он не сводил взгляда со Скива.

Проглотив батончики, он схватил Скива за грудки и подтянул близко-близко, проводя испачканным в шоколаде языком по его лицу. Скив затрясся так, что у парнишки застучали зубы, под ногами растеклась лужа.

Тони отшвырнул его в сторону.

Затем перевёл взгляд на Гивенса, тот попытался дёрнуться и сбежать, но Поппи обхватил его сзади и прижал к дивану.

– Ты - тот, кто изнасиловал маленькую девочку и потом её задушил, - произнёс Тони.
– О, мне понравилась твоя милая задница. Но твоя очередь пока не пришла. Дамы, валите отсюда.

Поппи усмехнулся.

Гивенс всхлипнул.

– Убирайтесь отсюда на хрен, - повторил Жирный Тони.
– И прикройте за собой дверь. А если скрысятничаете - я буду драть вас каждый день целый месяц!

Скив и Гивенс выскочили за дверь, захлопнув её за собой с громким стуком.

Жирный Тони повернулся к Палмквисту, который мёртвыми глазами смотрел на толстяка. В этих глазах не было страха. Если честно, там вообще не было ни одной эмоции.

Тони усмехнулся. А вот и он. Папаша Джо хотел, чтобы именно этот пацанчик немного пострадал. О, Боже, какое это будет удовольствие! О, да!

– Ну что, Палмквист. А я тебя искал. Пришло время кое-чему научиться. Туши свет, ублюдок, туши свет...

Палмквист уставился на своего мучителя. Поведение Тони его нисколько не удивляло.

Он ждал, как ждал до этого в Брикхейвене. Его глаза поблёскивали в полумраке, как зеркала, а на дне них плескалась чернота, как жидкая грязь на дне колодца. Палмквист молча смотрел на обоих мужчин.

– Вы уверены, что хотите этого?
– моргнув, спросил у них Денни.

Поппи зашёлся смехом.

Он слышал, как многие неудачники мололи чепуху, перед тем как Тони их имел, но этот парень побил все рекорды, и Поппи всё ржал и не мог остановиться.

– Во-первых, - начал Тони, - я люблю, когда мои сучки меня поумоляют чуть-чуть в начале, так что включайся в процесс, и тогда тебе будет не так больно.

– Ты совершаешь огромную ошибку, - произнёс Палмквист.

Но у Жирного Тони были другие мысли на этот счёт.

Двигался он быстро для такой громадной туши.

Палмквист только успел произнести свои слова, как Тони уже схватил его ручищами, приподнял над полом и грубо поцеловал мальчишку, всунув тому язык в рот.

Никакой романтики. Лишь животное, смакующую свою будущую пищу. Ничего более.

И тут открылась дверь, и внутрь ворвался Ромеро.

– Эй!
– крикнул Поппи, но Ромеро двинул ему дважды, один ударом сломав нос и превратив лицо в кровавое месиво, а вторым - уложив Поппи на пол.

Затем Ромеро схватил Поппи за длинные сальные волосы и пнул в живот.

Парень инстинктивно сжался в комок, и тогда Ромеро изо всех сил приложил его локтем по загривку. У Поппи закатились глаза, и он рухнул на землю.

Жирный Тони отшвырнул Палмквиста в сторону.

– Чёртов латинос, - прошипел он.
– Вы, грёбаные латиносы, хуже нигеров.