– Я буду по ним скучать, – шепчет между поцелуями.

Мне это послышалось! Просто послышалось!

Это все мой разум. Просто посылает странные галлюцинации. Я просто соскучилась по нему. Просто очень сильно хочу. Присаживаюсь, чтобы освободить себя от штанов, Бен делает то же самое. Это всегда очень неловкий момент. Страсть накалена до предела, чувства вырываются из груди, сердце стучит под языком, но ты вынужден прервать это, ведь на тебе еще остались эти гребаные штаны! Ну, все! Мои уже на полу. Двигаю подушки к себе, укладываюсь на спину. Замечаю в его руках пакетик.

– Нет, – тяну его за ладонь. – Не нужно, – качаю головой. – Ты же не хочешь залететь? – хмурится. – Мы будем осторожны, – выбиваю латексное колечко из его рук. – Иди ко мне, – ложусь. Бен улыбается, нависает надо мной. В его глазах море любви, нежности, желания и капелька грусти.

И в этот миг во мне просыпается животный страх. Боюсь его потерять! Я, почему-то отчаянно хочу зажаться, сдвинуть колени, скрестить ноги. Что за идиотский страх?

– Все в порядке? Ты такая напряженная, – смотрит в мои глаза. Что-то со мной явно не так, но я не готова отпускать тебя от себя сейчас. – Все в порядке, любимый, – улыбаюсь, тянусь к его губам. – Возьми меня скорее, – киваю. Пошире развожу бедра, что бы не препятствовать ему. Бен устраивается меж ними, и осторожно входит. Опрокидываю голову, потрясающее чувство. Бен останавливается, целует меня. – Я люблю тебя, – шепчет. – Прости меня. – И я люблю! Люблю! – обнимаю его талию ногами. – Не щади меня, хочу чтобы ты был жестоким, – закрываю глаза.

Но Бен совсем не жесток. Его движения плавные, ровные. Поцелуи нежные, чувственные. И мне хватает этого. Я люблю его, и мое тело любит. Каждая клеточка тянется к нему.

Он лежит на мне, его дыхание уже спокойное, ровное. Я обожаю эту тяжесть его тела. Так он ближе всего ко мне, и я никогда не отпущу его.

– Холи, – его теплый голос. – Ммм? – трусь своим носом о его кадык. Я уже в стране снов. – Я улетаю в Ирак завтра. – Не смешно, МакКензи, – засыпаю.

====== Часть 77. Проводы ======

Открываю глаза. Я в комнате одна. Неужели он не пошутил? Неужели и вправду уехал? Нет! Я поеду за ним и убью сама! Сажусь, осматриваюсь.

– Доброго утра! – входит он, целует меня в губы. От него так приятно пахнет мятой! – Ммм, – плюхаюсь на подушки, сладко потягиваюсь. – Думала, ты уехал. – Нет, – качает головой. – Еще рано, – лукаво улыбается. – Вот я сейчас встану и покажу тебе! – накрываю лицо ладонями. Он ложится рядом, крепко обнимает меня. – Девочки там устраивают бардак. И как мама их терпит? – Это же дети, Бенджи! Ее внучки. Она больше любит их, чем своих детей. Ты бы не хотел детей? – Хотел бы. Одного. И закончим на этом. Достаточно, – важничает. – Неважно мальчик или девочка. Я буду самым строгим отцом. – Да перестань, – отмахиваюсь. – Дочка посмотрит на тебя жалобным взглядом и ты растаешь, вояка! – Ну уж нет! – встает. – Уже половина одиннадцатого. Иди, умывайся и будем завтракать, – еще раз целует меня и уходит. Я лежу еще пару минут и встаю, натягиваю майку и шорты, заправляю постель. В душе прохладная вода и я просыпаюсь окончательно. Промокаю волосы полотенцем, вешаю его на сушитель и спускаюсь вниз. За столом Дэвид, девочки и Бен. Джина гремит чем-то на кухне. – Доброго утра, – улыбаюсь всем. – Доброго, – кивает мне Дэвид. Во взгляде нет ненависти, злости. Это обычное приветствие. Странно… – Джина, тебе помочь? – вхожу в кухню. – Нет, – качает она головой, не поворачивается ко мне. – Проходи за стол, я сейчас. Там, наверное, Брюс приехал. Он с ночной смены. – А Биби? – кусаю губу. – Биби во дворе, – проносится мимо меня быстро, словно Флэш. Поздороваюсь с ней. Выхожу на задний дворик. У бассейна сидит моя любимая блондинка. Вокруг нее клубы дыма. Что с ней? – Эй! Привет, русалка! – обнимаю ее со спины. Она замирает. Слышу частые всхлипы. Что? – Биби, что случилось? – разворачиваю ее к себе. Все ее лицо в красных пятнах, из глаз просто водопад слез. Она утыкается мне в плечо. – Что произошло? Беатрис, в чем дело? Не пугай меня так! – кровь стынет в жилах. – Я успокоюсь. Сейчас успокоюсь, – отстраняется, докуривает. – Биби! Почему ты плачешь? – Уже все. Уже успокоилась, – улыбается мне. – Что-то с девочками? С Брюсом? Родителями? – допрашиваю. Она качает головой и снова плачет навзрыд. – А что тогда? – рявкаю. – У него спроси! – рычит она и проходит в дом. Позади меня стоит Бен. – Что с ней? – свожу брови. – Помнишь, что я сказал вчера? – он нервничает. Это заметно. – Ты много чего говорил. Всего не упомнить, – напрягаю мышцы живота. Это страх. – Я согласился на операцию в Ираке. Сегодня в четыре самолет, – спокойно отвечает он. – Это шутка такая? – морщусь. – Не смешно! Вообще! Только идиот мог придумать такую шутку! Ты – идиот, Бен! – Я серьезно, Холи, – взгляд серьезный. Он и вправду вовсе не шутит. – Езжай, – развожу руками. – Если тебе наплевать на меня – езжай. Надеюсь, тебя там убьют. Потому что если это не сделают они, то сделаю я, когда ты вернешься! – захожу в дом. Спокойно сажусь за стол и принимаюсь за завтрак. Слушаю разговор девочек, Дэвид расспрашивает меня о папином бизнесе. Странно, что он так добр ко мне. Это плохо пахнет, ну да ладно. Мне наплевать. У Джины красные глаза, Беатрис громко всхлипывает, а я болтаю с Брюсом, пытаясь скрыть злость, животный гнев за улыбкой. Он не может вот так просто уехать! Не может! Не посмеет!

После завтрака Бен зовет меня в комнату. Я неторопливо иду за ним, неторопливо и аккуратно укладываю свои вещи в сумку. Уезжает он, уезжаю и я. Мне нечего делать здесь без него.

– Не хочешь поговорить? – Не хочу, – качаю головой. – О чем? Ты уже все решил. Как я вчера и сказала – решил за нас двоих. – Нет, я решил только за себя, – качает головой. Что? Ну, уж нет! – Только за себя? А я тебе кто? Я не ты? Да я приросла к тебе каждым своим органом! Питаюсь твоим воздухом, твоей пищей! Пью твою воду! Я часть тебя, ты часть меня! И решил ты только за себя! А как же я? Мне теперь лечь и заснуть? Войти в анабиоз? Да, ты прав! Ты подумал только о себе, МакКензи. На меня тебе было плевать. С самого начала. Правильно ты сказал однажды, что мы просто напарники, не друзья и друзьями не станем. И плевать, что с тех пор прошло уже три года. Ничего не изменилось. Месть за Рассела для тебя важнее меня. Ну, так вали! Мсти! Я справлюсь сама! И будь ты проклят, МакКензи! – выливаю на него все зло. – А теперь выйди, мне нужно переодеться! – рявкаю. Он молча кивает, выходит. Я тяжело дышу, голова кружится. Я… Я… Я… – Я не смогу без тебя! – шепчу, скатываясь по стене на пол. Я не смогу видеть тебя, слышать. Не смогу чувствовать твой запах, целовать по утрам. Я не смогу даже кричать на тебя или обвинять во всех своих бедах и алкоголизме. Не смогу даже ревновать к жене, потому что ты уедешь. Ты будешь там. А я здесь. Через полчаса получается остановить слезы, приступ паники и тоски отступает. И вновь ему на смену приходит гнев. Хватаю ту самую книжку о законченных мечтах, и начинаю читать. Она отвлекает. Главное не думай о нем! Главное не думай! – Холи, мне пора, – заглядывает он в комнату. Смотрю на часы. Половина третьего. В четыре у него самолет. – Ага! – делаю вид, что мне очень интересно мое занятие. – Ты не поедешь в аэропорт? – А зачем? Нет, не хочу. – Попрощаться… – он растерян. – Ну, пока! – наигранно улыбаюсь ему, и сердце разрывается ну куски от его взгляда. – Детка, не делай ту же ошибку, что и со своим братом. Давай попрощаемся нормально. – Прощай уже! – рявкаю бросаясь в него книгой. Он хлопает дверью, уходит. Подлетаю к окну. Смотрю как он, его отец, мама и Брюс с девочками усаживаются в машину, уезжают.

Нет! Нет! Нет! Это сон! Мне все это снится! Я проснусь, и он будет рядом. Сонный, горячий, ворчливый. Но, конечно же, это не сон. Это явь, реальность! Он уехал, улетает в Ирак! А ты не попрощалась с ним, идиотка! Чего же ты стоишь? Слетаю по лестнице, на диване, уткнувшись в телевизор сидит Беатрис.

– Ты не поехала? – всхлипываю. – Не хочу его видеть! Он нас опять бросил! – шмыгает носом. – Отвези меня в аэропорт! Пожалуйста! – опускаюсь перед ней на колени. – Да. Поехали, я тоже уже жалею, – тянет меня к двери.

Мы запрыгиваем в машину, летим в аэропорт, пропуская пару светофоров. Уже вижу указатели на Бергстром, но прямо перед нашим носом мигает семафор и опускается шлагбаум. Электронные часы отмеряют время до поезда. Еще семь минут! Забираю у Беатрис сигарету. Руки трясутся. Того и гляди – уроню тлеющую трубочку. Мы молчим, и в машине тишина, и вокруг нас плотная стена тишины. Каждый в своих мыслях. Я так плохо попрощалась с ним, так холодно! А что если я не успею? Опоздаю, и он улетит думая, что я ненавижу его.

– Скорее! – вылетает из машины Беатрис. – Да, – еле плетусь. Сил совсем нет. Вообще. Они просто покинули меня. Подхожу к прозрачным дверям. Вижу, как Биби висит на Бене. Отходит к мужу, содрогаясь от рыданий. Любимый поднимает голову, видит меня. Он уже в военной форме, в руках сумка. Бенни легко улыбается, машет рукой и скрывается из зала ожидания. – Нет, нет, нет! – собираю всю свою энергию в кулак, лечу за ним через провожающих. – Бен! – зову его. Он оборачивается, бросаюсь ему на шею крепко обнимая руками и ногами. – Прости меня, любимый! Прости! Прости меня, – судорожно шепчу, пытаясь не зарыдать снова. – Детка! – гладит меня по волосам, спине. – Я все поняла, осознала. Я люблю тебя! Пожалуйста, не уезжай! Не покидай меня, – опускаюсь на ноги. – Я должен, Холи, – шепчет в ответ. – Нет, ты не должен! – все еще сжимаю его форму на плечах. – Тебя ведь никто не заставлял! Не могут заставить! Откажись, – умоляю его. – Нет. Уже поздно. Иди! – отстраняется. – Это все из-за меня? – Частично, – отводит взгляд. – Ты должен простить меня, Бен! Ты должен! – держись! Не плачь! – Нет, не должен! – фыркает. – Ладно, не должен, – киваю. – Просто прости. Я больше никогда не буду пить! Ничего не буду. Хочешь, даже воды не выпью? – Ты умрешь, – хмурится. – Нет! Если ты будешь рядом, то я буду жить вечно. Поехали домой, умоляю. Оставим все в аэропорту, увезем домой, я не знаю. Сожжем! Все эти военные вещи вместе с твоими дурацкими мыслями о войне! – крепко сжимаю форму на его груди. – Иди, Холи! Мне пора, – пытается отцепить мои руки от себя. – Нет! – бросаюсь на его шею. Крепко обнимаю. – Бен, умоляю тебя! Не уезжай, – шепчу. – Холи, – начинает он. – Не бросай меня, – слезы – таки катятся из глаз. – Я уезжаю, – пытается оттащить меня. – Ты не можешь! Ты же любишь меня! – шепчу из последних сил. – Люблю? – раскрывает глаза. – Да ты мое самое большое наказание! Я даже не знаю, за что меня так наказал Бог, Холи. Может за то, что я убивал людей и собираюсь делать это снова? После Джастис я вообще не собирался заводить серьезных отношений, а тут ты! – рявкает. – Ты мое наказание, а не любовь, Холи! Точно не любовь, – отталкивает меня, скрывается в дверном проеме. – Нет, – выдыхаю. Опускаюсь на пол. Бенджамин! Нет! Вернись! Пожалуйста, вернись! Не улетай! Только не улетай! – Пойдем, Холи! Пойдем, – меня поднимает Дэвид. – Он улетел! Улетел на войну! Его там убьют! Он бросил меня, – сотрясаюсь от рыданий. – Бен большой мальчик. Его никто бы не смог остановить, – сжимает мои плечи. – Я бы смогла, – всхлипываю. – Плохо старалась, – жмет плечами. Наверное. – Плохо, – киваю.