В окно светит задорно-оранжевое вечернее солнце. Надеваю шифоновое кремовое платье, босоножки с тонкой тесёмкой вокруг щиколотки. Волосы собирать не буду, пусть вьются. У меня выходной и я хочу отдохнуть!

В торговом центре народу как всегда много. Узнаю широкую спину Бена и его крепкую задницу. Живот сводит лёгкий, приятный спазм.

– Привет, офицер! – тычу пальчиком в его плечо. – Ага! – Бен оборачивается, мило кивает мне, и отворачивается обратно. В чём дело? Спустя секунду он медленно оборачивается, широко раскрыв глаза. – О’Доннелл? – А ты думал? – развожу руками. – О, чёрт! Ты красивая! – он в настоящем шоке. – Эмм… Спасибо, – глупо улыбаюсь. – Платье, туфли, глаза и волосы, – бормочет. – Ну, ладно, хватит. Ты похож на примата! – двигаюсь к ювелирному. Улыбаюсь. Такой забавный. Я чувствую, его взгляд на себе. Мне хочется кричать. Я поставила грубияна Бена МакКензи в неловкое положение. – Идём сюда. Смотри! – подзываю его. – Красивая брошь. Она же секретарь в суде. По-моему отлично впишется в её образ. – Да. Всё, покупаем, – кивает. – Бен! Посмотри, может тебе приглянется что-то другое? – Холи, я попросил тебя помочь. Это значит – выбери сама, а я оплачу. – Вы выбрали красивую брошь. У вас годовщина? – женщина в возрасте по ту сторону прилавка. Я похожа на носящую такие украшения? Единственная моя брошь – это значок на груди. – Да, мэм. Три года вместе. Душа в душу, – Бен с серьёзным видом отвечает ей. Я еле сдерживаю улыбку. Да ты с чувством юмора, офицер! – Покажите, где у вас ещё подобные штуки, – просит Бен. Женщина провожает нас к витрине с украшениями. – Выбирай, – кивает. – Может, ты сам попробуешь? – поворачиваюсь к нему лицом. – Я в этом не разбираюсь. По мне они все красивые, – жмёт плечами. – Попробуй. Покажи мне самые красивые, – подталкиваю его к витрине. Бен тяжело выдыхает, трёт подбородок, разглядывая изделия. Я незаметно наблюдаю за ним. Он сосредоточен. Серо-голубые глаза подолгу задерживаются на каждой броши. Ты красивый, офицер. Очень! – Вот эти три, – он по очереди достаёт три красивые броши. Они выдержаны в одном, достаточно строгом стиле, но не теряют своего очарования. Ого! У тебя отличный вкус! – Очень красивые, – киваю. – Смотри, ещё вот эта, – на большой ладони покоится медальон-сова с зелеными изумрудными глазами. Бен прикладывает его к моей груди справа. Я сжимаюсь. Слишком близко! Как в трансе, смотрю на него, не отводя взгляд. – Тебе идёт, – кивает. – Это потому, что у тебя глаза зелёные. Как у этой птицы, – легко улыбается. – У Шейлы, кажется карие. Ни к чему, – качает головой. – Да, – убираю его руку с медальоном от себя. Отвожу взгляд, изучая мрамор под ногами. – Но я всё же куплю ту, которую выбрала ты. Я тебе, типа, доверяю, – морщится. Улыбаюсь, качая головой. Бен оформляет покупку. Не дешёвая безделушка! Но, он, кажется, даже внимания на цену не обратил. Не жадный! Это хорошо! – Всё? Помощь больше не требуется? – тру ладонями плечи. Совсем озябла под кондиционером. – Эмм… Нет, – Бен проходится ладонью по своим волосам. – Ну, я тогда пойду, – тычу пальцем на выход. – Да. Иди, – кивает. Делаю пару шагов. – О’Доннелл! – окликает. Может, позовёт выпить кофе? Я разворачиваюсь. – Спасибо за помощь, – трясёт коробочкой в воздухе. Я улыбаюсь, не совсем искренне, мило киваю ему и выхожу за двери.

Почему я вдруг решила, что он должен как-то особенно ко мне относиться? Мне было сказано совершенно ясно ещё в первый день, мы не друзья и друзьями не станем! О чём-то большем говорить вообще не приходится.

Да мне и не нужно ничего больше. Или? Нет. Точно. Ничего не нужно!

====== Часть 8. Угон ======

– Мам! Пап! – вхожу в дом. Кошка чуть не сбивает меня с ног. – Привет моя красотка! – поднимаю её на руки. – Ты скоро родишь, и я заберу твоего уродца себе, – целую морщинистый лоб. – Пап! Мам! – ору. Стены поглощаю эхо. – Где твои хозяева, Марни? – смотрю в чёрные глаза кошки. Она пытается облизнуть мой подбородок. – Фу! – пускаю её на пол. Так тихо. Может, их нет дома? Где-то вдалеке слышу смех. Через стеклянную стену в кухне, вижу неразлучную шестёрку друзей, отдыхающих на патио. – Привет! – выхожу к ним. – Детка! – меня обнимает мама Клер. – Привет, тётя Кристен! – целую её в щёку. – Что за праздник? – Нам не нужен повод, чтобы пожарить мяса, – мама тянет ко мне руки. Целую её и тетю Скар. – Где папа? Я, кажется, потеряла запасные ключи от машины. – Они за стеной, – кивает Скар. – Эй, привет! – машу руками мужчинам. – Это же моя дочь-полицейский! – папа прижимает меня к себе. – Мой сын вообще-то тоже офицер. Привет, птичка! – дядя Росс хлопает меня по ладони. – Холс! – дядя Ларри приобнимает меня. – Пап, я, кажется, ключи от Хонды потеряла. Вторые. Ты можешь заказать копию? – Представитель приедет в следующую пятницу. Подождёшь? – папа переворачивает куски мяса. – Да, конечно! – киваю. – Ладно, я поеду домой. – Не останешься на ужин? – папа Клер раскуривает ароматную сигару. – Мне на дежурство завтрашним вечером. Хочу отдохнуть. Мы сегодня наркопритон накрыли. Оформляли до самого обеда. – Ну, так у нас повод, – улыбается папа. – Какой? – наклоняю голову. – Помнишь, я говорил тебе про Астон Мартин? – Ты купил его? – раскрываю глаза. – Сегодня доставили, – кивает. – Тогда, я обязана остаться, – возвращаюсь к женщинам. Я так люблю слушать их болтовню.

Они обсуждают общие дела, какие-то сплетни, подшучивают над мужьями, вспоминают о нашем детстве, о юности проведённой в Дублине.

Я выпиваю три бокала аперитива, и уже не решаюсь садиться за руль. Лежу на кровати в своей комнате. Она по-прежнему осталась моей. С полицейскими постерами на стенах, дипломом об окончании университета, дипломом об окончании академии, и кубком за победу в школьном марафоне. Это было так давно! И, к сожалению, это мой единственный приз за спортивные соревнования.

Дома такая тишина! Это не мой район, где за окном всю ночь ездят машины, какие-то придурки устраивают гонки на светофорах, из баров доносится шум. Здесь спится спокойно. На завтрак мамины тосты и чай с барбарисом. Я скучаю по детству. Но вечером снова нужно возвращаться на свою работу, которая день ото дня делает меня старше.

Бен находится в прекрасном расположении духа. Я удивлена. Он что-то напевает, постукивает пальцами по рулю, беспечно улыбается мне. Патрулируя район, встречаем Шивон. Она неплохо выглядит, рада нам. Мы угощаем её кофе, беседуем.

– Ты ходишь на встречи? – улыбается ей Бен. – Да, офицер, – кивает она. Шивон любит разговаривать с Беном. Он ей нравится. Она охотно идёт с ним на контакт, со мной ведёт себя более сдержанно. Чувствует конкуренцию. – Какой сейчас шаг? – кусаю губу. – Четвёртый, – вспоминает. – И что там? – я знаю все двенадцать шагов. – Оцениваю себя. Оцениваю с точки зрения моральных устоев. Думаю, что бы сказала моя бабушка, если бы увидела меня такой, – глаза вмиг становятся грустными. – Бабушка? А где она? Может, тебе стоит поговорить с ней? – Бен жмёт плечами. – Бабушка умерла, когда мне было шестнадцать, и я вернулся к матери. Когда я жил с бабушкой я был нормальным парнем. Встречался с девчонкой, у меня были друзья. А мать она не любила меня, никогда. Она свалила в Чикаго после моего рождения, связалась там с чёрной бандой. Но после бабушкиной смерти, я был вынужден переехать в Иллинойс к ней. Брат бойфренда моей матери, он… Он соблазнил меня. Не изнасиловал, нет. Я влюбился в него. Но Альби погиб в бандитской разборке. И с тех пор мне стало наплевать на себя. Я вернулся в Лос-Анджелес, и стал почти девочкой. Мне так легче, – шмыгает носом. У меня в горле ком. Я плюю на субординацию, и крепко обнимаю Шивон. – Не убегай от себя, – шепчу. – Хол! – Бен тянет меня за рубашку на спине. – Хватит. Шивон, мы отвезём тебя домой. Я не хочу видеть тебя на улице, поняла? – строго смотрит на неё Бен. Шивон, словно маленькая девчонка, которую только что отругал учитель, виновато кивает и садится в машину. Я чувствую, что вот-вот могу расплакаться, но, к счастью, эта пташка начинает щебетать о всякой ерунде и отвлекает меня. Бен от души хохочет над её рассказами. Какое-то горячее успокоение растекается по моему телу.

Шивон живет в спокойном квартале гей-коммьюнити в Северном Голливуде. Делит квартиру со своей подругой и её парнем.

– Ты не должна обниматься! Тем более с проститутками-геями! Подцепить любую дрянь очень легко, – ругает меня Бен. – Мне жаль её. Она хорошая, – выдыхаю. – Но, я поняла тебя! Больше не буду! – киваю. – Ты слушаешься? Я счастлив! – хлопает в ладоши. Я смеюсь. Такой забавный. Я так редко вижу его таким. – Свободным патрулям, находящимся поблизости! Мэндевиль Каньон Роуд 3536, – диспетчер. Я замираю. – Точно ничего сказать не могу. Женщина плакала. – Мы рядом. Би-33 приняли, – отвечает Бен. – Брентвуд. Богатеи, – улыбается, смотрит на меня, а у меня в голове взрываются все нервные клеточки. – Эй! Что с тобой? – Это мой дом… – пытаюсь сохранять спокойствие. – Ты же живёшь в Эко Парке, – не понимает он. – Это дом моих папы и мамы. Я там выросла, – хриплю. – Тихо! Стой! Ещё рано паниковать. Только не плачь! Приедем и разберёмся, – пытается успокоить меня. Я судорожно киваю. Часто дышу. – Папочка, мамочка, только будьте живы и здоровы! – повторяю, как мантру. Достаю телефон. От родителей больше двадцати пропущенных. – Они звонили мне! – шепчу. – Что? – морщится, пролетая на красный. – Они звонили мне. А у меня звук отключен. Отключен, потому, что ты мне не разрешаешь пользоваться телефоном! – повышаю голос. – Холи, я не знал, что так получится! – качает головой. – Не знал он! – рявкаю, луплю со всей силы его по плечу ладонью. – Успокойся! – смотрит на меня. – Ненавижу тебя, чертов наставник! – рычу. – Может, я могла предотвратить это! – тру лицо ладонями. – Быстрее! Ты еле тащишься! – хнычу. – Да, да! – кивает. – Уже скоро! – крепко сжимает мою ладонь. И это меня успокаивает. Мне кажется, мы едем целую вечность. – Скорее, Бен! – слёзы текут по щекам. – Какой дом? – Три тысячи пятьсот тридцать шестой. Песочного цвета, с красным зонтиком на террасе. Вон тот! – мы подъезжаем. В окнах горит свет. – Зонтик? – удивляется Бен. – Там бассейн. Мы там загорали, – всхлипываю. – Огромный! – паркуется Бен. – Вы чем занимаетесь? – пытается меня отвлечь. – У мамы с подругами частный детский сад в Энсино, а у папы небольшой автосалон, – наконец отстёгиваюсь, вылетаю из машины, несусь в дом. – Холи, стой! Это может быть опасно! – орёт мне в спину. Но я игнорирую! Там же мои родители! В столовой за столом шестеро лучших друзей. Ларри и Кристен Хили, Росс и Скарлетт О’Райли и мои родители. Все живы, здоровы на первый взгляд. – Пап, мам! Что случилось? – еле дышу. – Детка! – мама бросается ко мне, плачет. – Мам! Что случилось? – плачу сама. – Пап! – смотрю на него. – Доброй ночи, – слышу голос Бена позади. – Папину машину. Её угнали! – всхлипывает мама. – О! – облегчённо выдыхаю я. – Би-33, прибыли на место. Угон автомобиля, – передаёт Бен по рации. – Как же вы меня перепугали! – качаю головой. – Я сказал ей тоже самое! Не пугай Холи! Но ты же её знаешь! – папа разводит руками. Я улыбаюсь ему. – Мам! Это же всего лишь машина! – смотрю ей в глаза. – Холи думала, что вас тут банда Восемнадцатой улицы разрубила на куски мачете, – голос Бена. – А такое бывает? – хлопает ресницами мама, к ней присоединяются тёти Кристен и Скар. Оборачиваюсь на Бена. Меряю его недовольным взглядом. – Думай, что говоришь впечатлительным женщинам! – шиплю. Он виновато улыбается и жмёт плечами. – Нет, такого не бывает. Разве что в Гондурасе, – отмахиваюсь. Они заметно успокаиваются. – Мам, я прямо сейчас объявлю в розыск папину машину. Её скоро найдут. – А вы пока напишите заявление, – Бен протягивает папе бланк. Папа, жмёт ему руку и забирает бумажку. – Эмм… Это мой напарник офицер Бен МакКензи, – представляю его. – Офицер, это Росс и Скарлетт О’Райли – родители Декстера, – представляю их. Бен жмёт им руки. – Декстер отличный офицер, миссис О’Райли, – улыбается. Скарлетт прямо сейчас растает от умиления и гордости за сына. – А это Ларри и Кристен Хили, родители Клер, я рассказывала про неё, – киваю. Бен жмет и их ладони. Пока папа пишет заявление, мама пытается нас накормить. Бену нравится объём и количество ирландского ужина и составляющей его русской еды. Поднимаюсь в свою комнату. Хочу забрать своё одеяло из искусственного меха норки. Оказывается, засыпать под ним – одно удовольствие. Наверное, всё дело в персиковом аромате. – Так вот где засыпала маленький офицер О’Доннелл! – в дверях стоит Бен. – Что тебе здесь нужно? – разворачиваюсь, заталкивая одеяло в сумку из под роликовых коньков. – Вообще-то нам пора. Я за тобой, – осматривает мою комнату. – Ну, так идём! – толкаю его. – Мы можем отвезти сумку ко мне? До Эко Парк ближе, чем до участка, – улыбаюсь. Бен закатывает глаза, но соглашается. Он уступает мне? О! Это нужно запомнить!

Мы прощаемся с моими родителями и их друзьями и уезжаем. Бен ждёт в машине, пока я заношу сумку в свою квартиру. Быстро запихиваю в себя кусок пиццы, оставшейся на столе с утра, хватаю свой любимый кактусовый энергетик и спускаюсь вниз.

– Скорее! – Бен включает мигалку и срывает полицейский Форд с места. – Би-33, включаемся в погоню! Следуем на указанную точку. Опишите местность! – просит Бен. – В чём дело? – только успеваю пристегнуться. – Машину твоего отца засекли с вертушек! – бросает мне. – Всем патрулям! – голос дежурного по рации. – Переключаю на пилота! – Угол Голдберг и Теннеси! Автомобиль покидает застройки, впереди пустырь. Движение в сторону фабрик! – объясняет пилот полицейского вертолёта. – Догоним урода! – киваю. – Всем патрулям! Пилот потерял автомобиль из виду! Возможно заброшенная стройка на окраине района, – диспетчер. – Эл-28! Попали в аварию, скорая не требуется, выходим из погони! – голос Санчеса. – О, Господи! – закрываю лицо ладонями. – Эй! Эй! Они живы! Слышишь? Всё в порядке, – успокаивает меня Бен. Я киваю. – Только держись крепче! – Бен! Следы! Смотри! – хлопаю его по плечу. Он тормозит. Мы выходим из машины. – Точно! Мишлен, как и говорил твой отец! – кивает мне. – Би-33, ведем пеший патруль на стройке по Теннеси стрит. Заметили свежие следы шин, – быстро сообщаю по рации. Сквозь полуразрушенную крышу проступает свет фонаря патрульного вертолёта. – Холи! Тачка! – кричит Бен, и бежит к машине моего папы. Улыбаюсь, облегчённо выдыхая. – Слава Всевышнему! – крещусь. – Ну как она? – Крутая! – оценивает Бен. – Папа пять лет за ней гонялся. Хотел именно такую. Девяносто второго года выпуска, – рассказываю. – Этот урод поцарапал капот! – ору. Бен смеётся. – Сообщай, – кивает на рацию. – Би-33! Автомобиль найден, отзывайте погоню. Угонщика… – не успеваю договорить. – Холи! Оружие! – крик Бена сбивающего меня с ног, два ультрамариновых глаза чёрного парня, и пара оглушительных выстрелов. Я погружаюсь в сон…

====== Часть 9. Только живи ======

– Теннеси стрит, заброшенная стройка! Офицер ранен! Парамедиков, скорее! И детективов! – чей-то голос. Я слышу его будто через стену. В секунду становится светло, и так легко дышать. Открываю глаза. Я лежу на прохладной бетонной плите. Свет фонаря патрульного вертолёта слепит меня. Я часто моргаю. Надо мной нависает одна из девушек-офицеров нашего участка. – Холи, ты как? – она обеспокоена. – Нормально, – киваю. – Я не поняла, что произошло, – качаю головой. – Ты ранена? – у Мелины высокий голос. Похожий на визг. – Нет! – качаю головой. Она подаёт мне руку, и я хватаюсь за неё ладонью. Не сразу понимаю, что на моих руках не тень, а тёмная, липкая кровь. И на форме тоже кровь. Снимаю рубашку, бросаю жилет на сиденье нашей машины. Майка осталась по-прежнему белой, ни капли крови. Я точно не ранена. – Ты как? Видела кто стрелял? – старший офицер Чарли Брик. – Я нормально, – киваю. В ухе звенит, будто кто-то ещё раз выстрелил. – Нужно спросить у Бена. Он заметил угонщика. Предупредил меня, оттолкнул. А потом просто выстрелы оглушили, – тру лоб. – Спроси у МакКензи, – выдыхаю. – Холи, ты ничего не помнишь? – сводит он брови. – Помню, что парень был чернокожим. А ещё глаза. Голубые! Ну, прямо ультрамарин! – кусаю губу. – Холи, Бен! Он закрыл тебя собой. Это его кровь. Когда мы приехали, он лежал на тебе, закрыл тебя! – рассказывает Чарли. Я громко стону, будто меня под дых ударили. – Бен! – шепчу. – Как он? Он в порядке? Он жив? – лицо мокрое от слёз. – Был жив, когда его увозили парамедики. – Был жив? – раскрываю глаза. – Я поеду к нему! Мне нужно к нему! – оббегаю машину. – Стой! – меня за руку хватает Лиам. А он какого чёрта здесь делает? – Тебе нужно дать показания. В участке, пойдём! – тащит в свою машину. Точно! Он же из внутренних. – Но Бен! Там же Бен! Он в больнице! – утираю слёзы. – Ты сдашь оружие, тебя осмотрят медики, дашь показания и можешь бежать к своему Бену! – фыркает Лиам.