— Ты уже мокренькая, — после он снова меня поцеловал, приглушая меня.

Он избавился от всей ненужной одежды на себе и на мне. После чего вошёл в меня. У него член тоже немаленьких размеров.

Все его попытки сделать мне хорошо были тщетны в сравнении с Киоссе. Каждое его движение, каждый толчок мне напоминал Никиту. Где глубоко в подсознании, я представляла вместо Рамма Никиту.

Я уже совсем близка к финалу. Ещё несколько толчков и я издаю последний стон. После Рамм вытаскивает свой член и кончает мне на грудь.

— Малышка, это было замечательно, — сказал Влад, уваливаясь рядом со мной.

Даже его «малышка» напоминала мне его. Как же хочется, что бы здесь был Киса. Он бы мучил меня до такого, чтобы я сознание теряла. Я уже скучаю по его пошлостям и его несдержанности.

Я поцеловала Влада в лоб и, одевшись, вышла из комнаты. Я быстренько приняла в душ и решила спуститься вниз. С кухни были слышны голоса, они меня и привлекли.

— Она сейчас там трахается с ним. Бля, буду делать так, что забыл её, — мямлил Ник.

— Киоссе, кто тебя просил так нажираться? — отбирая у него бутылку, говорил Пиндюра.

— Я горе запиваю. Понимаешь, что она нужна мне. Я поменяюсь, честно, — впаривал он Тёме.

Я больше не могла это слышать. Мне, конечно, приятно, но он же пьян в говно. Скорее всего это ложь…

— Пьянь ты моя, пошли спать, — я сказала то, что он хотел слышать.

— О, моё солнце пришло, — он встал и пошёл в мою сторону.

— Пошли спать, Никит?

— С тобой хоть на край света.

Я потащила за собой это тело. Никак больше его сейчас не назовешь. Уложив и раздев его, я укрыла Ника. Не сдержавшись, я поцеловала его в щечку.

— Я тебя так люблю, малышка, — пробормотал он.

У меня мгновенно расплылась улыбка на всё лицо. Так захотелось лечь с ним и никуда не уходить, но я знаю, что это невозможно. В душе я понимаю, что хочу услышать это на его трезвую голову. Жизнь меня научила, что нельзя слушать пьяных людей.

Вы не поверите, но я сижу до сих пор на его кровати и глажу его по голове. На его лице еле-еле видно как он улыбается. Надеюсь, что он это не вспомнит.

Я нехотя всё же вышла из его комнаты, дойдя до своей, я увидела тоже спящего Рамма. Только он не вызывал у меня такие же эмоции, как Киоссе.

Спать мне не хотелось и я пошла на кухню, где до сих пор сидел Тёма. То, что мне нужно – друг и крепкое плечо. Просто Ира мне в этом деле не помощник. Я села напротив него и начала чувствовать, как накрывают меня слёзы. Предатели.

— Вик, ты чего? — он тут же подсел ко мне и обнял за плечи.

— Тём, я запуталась. Не знаю, что чувствую. Понимаю, что любить его нельзя. Он пообещал делать мне больно и он делает.

— Тише, Викуль, тише. Никита придурок, но он готов меняться ради тебя.

— Я не хочу. Не могу. Он же…такой….какой….мне…надо, — всхлипывая, говорила я.

— Как так? Объясни мне.

— Он грубый, жесткий, дерзкий, пошлый. Но он дважды мне показал, что может быть добрым, милым и хорошим.

— А почему ты тогда с Владом?

— Потому что с таким, как Никита, я не буду счастлива. Его чувства временны, а вот с Раммом может и получится.

— Вик, без любви ты не будешь счастливой, а любовь тебе дарит Никита.

— Он мне ничего не дарит. Нет, дарит, но только боль, слёзы и страдания, — проговорив, я подошла к цветам. Это же мои любимые, — Чьи это?

— Твои. Никита пришёл с букетом, но потом услышал стоны из вашей комнаты…Так твои цветы оказались на кухне, а Киоссе пьяным.

Я нашла записку внутри букета.

«Дорогая. Хорошая моя. Малышка, я тебя отпускаю, но не навсегда. Пойми, что я просто не смогу без тебя. Когда-нибудь я изменюсь и буду бороться за тебя, за нас.

P.S. Навеки твой Киоссе.»

Прочитав, у меня заново полились слёзы. Он отпустил. Господи, почему именно этот идиот забрал моё сердце? Тёма пытался меня успокоить, но у него плохо получалось. Он прочитал письмо и тут же изменился в лице.

— Однажды он сказал мне, что изменится только ради любимого человека.

— Тём, не надо. Я с Владом, и я буду с ним счастлива. Пожалуйста, не надо. Умоляю…— чуть ли не прокричав, я убежала в ванну.

После долгих попыток успокоиться, что у меня всё-таки получилось. Я вернулась в комнату. Я улеглась на свою половину и тут же уснула.