— Мама? – послышалось совсем близко.

Ана бросила куртку на софу и опустилась на корточки, заключая сына в объятия.

— Привет, — прошептала она, покрывая поцелуями детские щёчки и поглаживая пальцами светлые волосы. – Как я скучала по тебе, родной.

— Мама, кто этот дядя? – спросил малыш, напоминая девушке о присутствии Томаса.

— Ох, сейчас.

Ана снова выпрямилась. Стащив с ног ботильоны, она выхватила букеты из мужских рук и вручила их матери с бабушкой. Всё это время Том с улыбкой озирался по сторонам и, казалось, чувствовал себя намного комфортнее, чем сама Анастейша. Он с радостью пожимал руки мужчинам и припоминал, как лучше всего представиться на русском языке, однако, как оказалось, в этом не было особой необходимости. Все уже и так были в курсе кто такой Том Хиддлстон. Старшая сестра Анастейши по имени Елена с восторгом наблюдала за мужчиной, при этом нашёптывая что-то на ухо своей матери. Женщины заулыбались и тихо рассмеялись, а Томасу сразу же захотелось извиниться. Похоже, этот семейный праздник он ещё долго не забудет.

— Раздевайся, Том, — тихо попросила Ана, поворачиваясь к нему. – Прошу, не обращай внимания на моих племянниц и тётю. Не так часто к нам на праздник приезжают такие знаменитости, как ты.

— Сегодня я обычный человек, — напомнил мужчина, опуская пальто на вешалку. – Не забывай о том, кто мы друг другу.

Ана бросила на Томаса предупреждающий взгляд, который напоминал: «Мы не проявляем привязанности и чувств на людях, даже если они семья». Что же, эту девушку ещё только предстояло раскрепостить и научить выражать свои эмоции.

— Как вас много, — пробормотала Ана, поднимая малыша на руки. – Мне никто не сказал об этом.

— Ты приехала с ним, — прошептала Елена сестре на ухо. — Не могу своим глазам поверить.

— Это Локи, — засмеялась старшая племянница по имени Вита и весело добила: — Loki`d!

Анастейша с осуждением посмотрела на подростка и, расслышав ответ Томаса, сама не смогла сдержать улыбку.

— Loki`d, — протянул он, обнажая белоснежные зубы.

— Добро пожаловать в Россию, — заговорила Хелена, вдыхая аромат свежих цветов. – Я мама Насти. Проходите Томас, не стойте в дверях.

Анастейша хотела перевести мужчине слова матери, но не успела. Он ответил сам, чем ввёл девушку в искреннее замешательство.

— Спасибо, — произнёс мужчина, пробираясь к софе, а потом добавил на ломаном русском, на ходу подбирая слова: — Красивый дом.

— Значит, вы говорите по-русски, — воскликнула полная темноволосая женщина, приближаясь к столу.

— Действительно, ты говоришь по-русски?— удивилась Ана, опуская малыша на софу. – Почему я впервые слышу об этом?

— Я полон, как это сказать правильно… — мужчина задумался, и Ана залюбовалась мимическими морщинками, образовавшимися на его лбу. – Сюрпризов!

— О, да, — протянула Елена, поворачиваясь к сестре, — и необыкновенного очарования.

Анастейша закатила глаза. Слишком много народу собралось на тридцати четырёх квадратных метрах. Только сейчас, наблюдая за тем, как бабушка повела Томаса к умывальнику, Ана задумалась над тем, где же они все будут спать этой ночью.

— Какой милый молодой человек, — прошептала тётушка Ирен на ухо Анастейше, — только уж слишком высокий для наших потолков.

И правда, голова Тома практически касалась низкого потолка. Ему приходилось наклоняться, проскальзывая между комнатами.

— Насть, — тихо позвала Вита, размахивая телефоном у её лица, — я же смогу сделать селфи с Томом? Мне никто в школе не поверит, когда я расскажу.

— Нет! — строго возразила Ана, присаживаясь на софу и усаживая сынишку на руки. – Прошу, не нужно никому рассказывать.

— Ну, он же твой парень.

— Он мой лучший друг, — поправила Ана, обнимая малыша за плечи. — Очень близкий друг.

— Ну, да, конечно.

Вита притопнула ножкой о деревянные половицы и обиженно посмотрела на тётку, прежде чем скрыться в другой комнате. Ана покачала головой, не придавая особого значения подростковым обидам. На самом деле, девушка никак не могла прийти в себя после столь ошеломляющей встречи с родственниками. Неужели все решили собраться в самый последний момент? Ана уже хотела выяснить все у матери, но тут Томас вернулся из кухни и опустился на софу. В очередной раз поблагодарив за гостеприимство, мужчина обратил всё своё внимание на маленького мальчика, подпрыгивающего на руках у матери. Ана заметила это, и сердце ёкнуло в груди. Вот и настал тот самый момент, которого она так опасалась. Малыш посмотрел на незнакомца и весело рассмеялся.

— Привет, — поздоровался мужчина, протягивая руку для импровизированного рукопожатия. – Меня зовут Том, а как твоё имя?

— Я Дэнни, — воскликнул малыш, ударяя пальчиками о мужскую ладонь.

— Приятно… с тобой познакомиться, — добавил Томас, с большим трудом выговаривая последнее слово.

Анастейша улыбнулась, облизывая губы и наблюдая за ними. Странное чувство зародилось внутри. Мир постепенно менялся, и она уже ничего не могла поделать с этим. Том смотрел на малыша с искренней добротой, он хотел произвести на окружающих приятное впечатление, продемонстрировать Анастейше свою решительность и серьёзность намерений. И ему удалось. Не только девушка оценила его старания. Остальные оказались в полном восторге от галантного и воспитанного молодого человека.

Чем ближе время приближалось к полуночи, тем жарче становилось в маленьком домике. Бабушка поспешила в котельную и убавила газ. Хелен приоткрыла окно на кухне, а детей завели в большую комнату и оставили вместе с тётушкой Ирен. Анастейша суетилась у плиты вместе с Еленой, а Томас вышел во двор следом за мужчинами, чтобы помочь им в установке фейерверков по всему огороду. В планах был прекрасный салют – сюрприз для женщин и детей. Англичанин с радостью вызвался добровольцем и выскользнул на улицу. Погода резко поменялась, и теперь мороз хватал за щёки и пробирал до костей. Запахивая пальто, Том протоптал себе дорожку к саду. Мужчины прошли за ним и остановились за домом у колодца. Небо было звёздное, но тёмное. Луна ещё не народилась, а фонари на улице не горели. Мужчинам пришлось освещать огород с помощью фонарика, который был установлен на мобильный телефон. Они потратили на установку фейерверков примерно около получаса, и вернулись в дом уже в начале одиннадцатого, все промёрзшие, но довольные.