Громко постукивая каблуками по паркету, Анастейша вышла из лифта и решительным шагом покинула высокое здание. На тот момент, она не задумывалась о последствиях, не осматривалась по сторонам, потеряла бдительность и не заметила, как следом за такси двинулся черный мерседес.

За все в этой жизни нам приходится платить, и время уже повернулось вспять, отсчитывая секунды до грандиозного финала.

***

Не прошло и часа, а девушка уже стояла перед Реннером, на пороге уютного одноместного номера, примыкающего к отелю «Камберленд», который находился всего в ста метрах от «Оксфорд стрит». Проскальзывая за дверь, она впервые за утро осмотрелась по сторонам – пусто. Никто не обратил внимания на девушку, получившую разрешение от звездного постояльца, подняться в номер на третьем этаже. «Камберленд» пользовался большой популярностью среди знаменитостей своей конфиденциальностью. Служащие отеля всегда умели держать язык за зубами, а за отдельную плату и вовсе закрывали глаза на то, что происходит в частных номерах. Несомненно, это обстоятельство сыграло Реннеру на руку. Мужчина с нетерпением ожидал приезд Анастейши, а когда она прошла в номер, поспешил запереть дверь.

– Я знал, что ты придешь, – заговорил Джереми, устремляя взгляд на гостью, медленно расхаживающую по номеру.

– У меня не было выбора, – спокойно сообщила Ана, вскользь пробегая глазами по мебели кремового оттенка. – Я не могу так жить, со всем этим грузом ответственности на своих плечах.

– И ты приняла решение, не так ли?

Джереми остановился у мини-бара, распахнул стеклянную дверцу и вытащил бутылку белого вина. Ана заметила это, и поспешила возразить:

– Нет, не стоит.

– Я настаиваю. Думаю, что мы сможем себе позволить вспомнить прошлое и выпить по бокалу твоего любимого вина.

– Джереми, послушай, – попросила девушка, пряча руки в карманах серого пальто, распахнутого на груди, – я приехала не для того, чтобы помириться с тобой.

– Вот как… – мужчина опустил бутылку на стол и внимательно посмотрел на гостью. – Неужели твой выбор склонился в противоположную сторону?

Реннер застыл на месте, сложил руки на груди и всмотрелся в ее лицо. Несомненно, что-то в девушке изменилось, и это совсем не нравилось Джереми. Нет, она не могла полюбить Хиддлстона, не так быстро, и только не теперь, когда сам мужчина не мог отпустить ее.

– Тот поцелуй был ошибкой, – продолжала Ана, игнорируя вопрос Реннера. – Я прошу, пойми меня.

– Ты поцеловала меня! – напомнил мужчина, поднимая голос чуть выше обычного. – Неужели ты забыла, как задрожала в моих объятиях? Мне ведь не показалось, ты желала меня.

– Нет! Я не готова возвращаться к прошлому, – пробормотала Ана, постукивая каблучком о паркет. – Это невозможно.

– Я думаю, что знаю причину, по которой ты никак не можешь открыть мне свои истинные чувства, – заявил мужчина, заглядывая девушке в глаза. – Ты не хочешь причинять ему боль, тебя гложет чувство вины, но это не любовь.

– Это не так.

– Ты не любишь Хиддлстона, иначе бы не пришла сюда, не согласилась на встречу в парке, да и не желала моего поцелуя.

– Ты не слышишь меня.

Ана прикрыла глаза и сделала один глубокий вздох. Слова Джереми вонзились в сердце, будто острое лезвие. Девушка отрицала истину перед ним, но не могла лгать и себе. Да, была в этом доля правды, и Анастейша боялась причинить Томасу боль, но все-таки она полюбила его, а приехала в отель с единственной целью – доказать это не только Реннеру, но и себе.

– Это необязательно, ведь я чувствую тебя, Ана, – напомнил Джереми, приближаясь к собеседнице. – Ты любишь меня.

– Нет, это больше похоже на воспоминания, но это не любовь.

– Ты лжешь себе, малышка, – мягко протянул мужчина, останавливаясь прямо перед Анастейшей и поглядывая на нее сверху вниз. – Мы оба знаем правду.

«Если он тебя поцелует, найдутся силы, с которыми ты сможешь оттолкнуть его?» – пронеслось в голове, и Ана почувствовала, как кончики пальцев на руках немеют.

– Я… – девушка запнулась. – Я, кажется, люблю его.

– Но меня же ты любишь больше, правда?

Джереми приподнял подбородок Анастейши и заглянул в ее глаза взглядом, переполненным нежностью и желанием. Мужчина знал, что она ответит. Они слишком долго были вместе, чтобы изучить поведение друг друга.

– Я всего лишь хочу быть счастливой, – прошептала Ана, и ощутила, как на глазах навернулись слезы. – Ты причинил мне слишком много боли. Прости, но я не могу вернуться к тебе.

Девушка отступила на шаг в сторону, но мужчина уже поймал ее в свои объятия. Ана не шевельнулась, она знала, что так будет, и не исключала возможного поцелуя.

– Значит, ты хочешь, чтобы я отпустил тебя и позволил ему быть с тобой? – спросил Джереми, и его голос прозвучал слишком глухо, с непривычной хрипотцой.

– Это не так важно. Просто запомни – это наша последняя встреча.

– Нет, Ана, – прошептал мужчина, запуская руки под ее пальто и поглаживая поясницу сквозь тонкую ткань шелковой блузы, – мы еще встретимся.

Слова раздались громким эхом в ушах и последние, что девушка хорошо запомнила – это горячие влажные губы, прижавшиеся к ее рту. Джереми целовал ее по-другому: мягко, нежно, с придыханием и едва уловимой страстью, которая заставила Ану сдаться в мужские объятия. Они стояли посреди номера, скрытые от чужих глаз, и некому было осудить ее, пристыдить и привести в чувство. Теперь уже поздно отрицать, Анастейша рискнула и заскользила пальцами по мужским плечам, в поисках желанного успокоения; она надеялась отыскать в нем нечто особенное, возможно, незримую опору, которую находила в Томасе, или пробудить позабытое напряжение и, наконец, осознать, к чему на самом деле стремится душа в последние месяцы. Анастейша молила бога избавить ее от чувства вины и показать истинное счастье, направить в верном направлении, и все эти поцелуи казались некоторой отправной точкой, от которой девушка отталкивалась и стремилась к лучшему будущему.