Вскакиваю, косясь в бок, ведь теряю равновесие, и начинаю оправдываться перед Уной:

– Да-да, сегодня тот самый день, дорогая, мне нужно уйти пораньше.

Собака смотрит на меня блестящими глазами, и я невольно читаю в них разочарование, поэтому встряхиваю её мордашку, опускаясь на корточки:

– Обещаю, завтра весь день с тобой.

Она гавкает, вновь высунув свой бледно-розовый язык. Я улыбаюсь, пригладив её шерсть на макушке, и поднимаюсь:

– Не гуляй допоздна!
– Бегу, хватая свои кеды, и пытаюсь надеть их, не сбавляя скорости. Но подобное не выйдет без “жертв”: спотыкаюсь, падая на пятую точку, и бурчу под нос, надевая обувь, после чего вновь вскакиваю, не отряхнувшись, и продолжаю подниматься вверх, чтобы выйти к проезжей части. Длинная, серая дорога с ровным асфальтом, с поверхности которого поднимается пар. Мои стопы обжигает, ведь подошва у кед тонкая. Поправляю легкую темно-фиолетовую накидку, ведь ветер срывает её с загорелых плеч, так же нагло поднимая тонкую, почти прозрачную черную ткань майки на бретельках.

Надеваю очки, которые все это время находились в кармане кофты. Проверяю, ведь могла сломать их, после чего продолжаю идти, потирая большим пальцем кулон на шее.

Невольно поворачиваю голову, смотря в сторону чистого горизонта. Мне нравится это место. Оно на краю города, но всегда пустеет, ведь здесь за пляжем никто не следит: камни, ветки, острые раковины. Все идут отдыхать туда, где есть спасатели, смотрители и грузовик с мороженым. Возможно, это хорошо, ведь, с некоторых пор, я начала считать, что это мое место, хоть и прихожу сюда не одна, а с друзьями.

Но все равно, это место принадлежит даже не мне. Оно только Уны.

***

Забегаю в дом, встречая в коридоре родственников, которые тут же приветствуют меня с широкими улыбками. Я позволяю тете обнять меня, но мать, стоящая рядом и встречающая гостей, ужаснулась, подскочив ко мне:

– Боже, Чарли, - качает головой, отряхивая мою одежду и волосы.
– Опять на пляже была, - чихает, прикрывая тыльной стороной ладони нос.
– С собакой возилась?

– Ага, - отвечаю, потирая горячие от солнца щеки. Старушка, лет восьмидесяти, вышла в коридор, услышав мой голос:

– Эта же моя Чарли, - её руки заметно дрожат, когда она их разводит в стороны. Я не мнусь, обнимая её:

– Здравствуйте, как вам в больнице?

Старушка махнула рукой:

– Ужас! Антисанитария, плохая еда, уколы и процедуры, некрасивые, совершенно непривлекательные врачи, - она улыбается вставной челюстью, когда я смеюсь.

– Рада видеть, что вам лучше, - замечаю, а она осматривает меня:

– Где извалялась?
– Мне с трудом удается понять, что бабушка говорит, но отвечаю:

– Я споткнулась на пляже.

Старушка, имя которой Ванесса, улыбнулась:

– Ты все та же, - задумалась, сдвинув брови.
– Ты очень похожа на мою бабушку. Она была такой же. Вечно падала. Неуклюжая особа была. Как же её звали?
– Отводит глаза. Все. Ступор. Память с каждым годом лишь хуже.

– Миссис Ванесса, вас ждут в зале, - мать накрывает её плечи ладонями, поворачивая к двери, что ведет в зал, а сама шепчет мне:

– Иди, приведи себя в порядок и спускайся.

– Как же звали мою бабушку?
– Старушка поднесла морщинистые руки к губам, пока мать вела её к остальным гостям.

Улыбаюсь, ведь рада, что ничего не меняется.

Бегу по лестнице вверх и понимаю, что вдруг к горлу подкатила тошнота. Черт, все-таки нельзя было пить молоко, которое отрыла на дне холодильника.

Забегаю в ванную, минуя сестру, которая вышла из своей комнаты, открыв рот. Видимо, хотела что-то сказать, но у меня дело важнее. Падаю возле унитаза, плюя. Позывы есть, а рвоты толком нет. И где логика?

– Говорила тебе, не пить молоко, - сестра, по обычаю, понимает, в чем дело, и берет полотенце, задирая ткань юбки, и опускается рядом, вытирая мой рот, но я выхватываю его, продолжая сама. Девушка мнется, и это странно. Зои почесала висок пальцем с накрашенным ногтем, и заговорила:

– Чарли?

– Да, - кашляю, взглянув на неё непринужденно. Я читаю в её глазах беспокойство:

– Между нами все хорошо?
– Задает вопрос, сбивающий меня с толку. Хмурюсь, моргая:

– Конечно, - наверное.

Сестра закусывает губу:

– Я не хочу, чтобы ты думала обо мне плохо, или, чтобы этот инцидент как-то повлиял на наши отношения.

– Наши отношения?
– Смеюсь, и девушка хлопает меня по плечу, смущаясь:

– Короче, не хочу, чтобы ты избегала меня.

Я довольно улыбаюсь, кивая, но внутри не могу справиться с дискомфортом, вызванным её присутствием.

– Все в норме, - говорю, чтобы она успокоилась.
– Все хорошо.

Зои улыбается, погладив меня по плечу, и хмурит брови, отряхивая мою одежду:

– Опять пляж?

– Ага, - довольно киваю, поднимаясь, как и она.

Пускай, моя сестра - невозмутимая стерва, и порой раздражает до чертиков, но это ничего не меняет. В конечном итоге, мне от нее уж точно не сбежать.

Открываю дверь и, от неожиданного появления бабушки Ванессы, подпрыгиваю на месте. Зои сдерживает смешок. Старушка сжимает ладони в кулачки, а руки сгибает в локтях: