Мать потирает руки, хмурясь, и внимательно слушает наставления Сандры. Я в это время смотрю в окно, цокая языком.

Пока мама с Сандрой записывали меня на обследование, я выпила бутылку обычной воды, как меня просили, правда, пить особо не хотелось.

Мама обычно пытается записать меня к проверенным врачам, поэтому проводит целое исследование: читает отзывы, положительные и отрицательные рецензии, так что обычная запись может длиться много времени. Соглашусь, хоть мама и придирчива, но в данной ситуации я её поддерживаю.

Но самым трудным было отпроситься у матери на пляж. Я, конечно, рада, что она беспокоится обо мне, но сейчас действительно чувствую себя превосходно.

До обморока внутри меня бушевало слишком много неприятных эмоций, а теперь мне так легко. Голова пустая, ощущение легкости придает мне сил, да и, не скрою, выпитая вода пошла на пользу.

***

Он боится?

Дилан уже который час сидит в своей комнате, сжимая белый конверт в руках.

“Й. О’Брайен”.

Одно имя и сколько воспоминаний.

Неприятных воспоминаний.

Парень ложится на кровать, подняв руку. Смотрит на письмо.

Откроет?

Вряд ли.

Ему это не нужно. Одного осознания, что он до сих пор пишет ему, достаточно.

Стук в дверь. Дилан прячет конверт в карман темных джинсов, лениво поднимаясь с кровати, и перебирает ногами, направляясь к двери. Поворачивает ручку, открывая.

В коридоре стоит явно раздраженная Нина. Женщина подняла палец, когда Дилан открыл рот, желая спросить, что ей нужно. Она ругалась с кем-то по телефону, и не трудно догадаться, что этим “кем-то” был муж.

Дилан притоптывает ногой, складывая руки на груди. Ждет. Молча.

Наконец, Нина бросает пару ругательных слов, опуская телефон, и поворачивается лицом к парню, выдавливая улыбку:

– Дилан, ты не знаешь, где Зои? Я не могу до неё дозвониться.

Парень растягивает губы в фальшивой улыбке, не веря, что он стоял все это время и ждал только ради этого:

– Понятия не имею, - хочет закрыть дверь, но женщина сегодня в ударе, так что от неё так просто не отвяжешься.

– Да что же это!
– воскликнула, заставив Дилана вновь раскрыть дверь. Нина вошла внутрь, ругая мужа, ругая Зои, и парень ловит себя на том, что начинает слушать её лепет, когда ругань касается Чарли.

Женщина ходит по комнате Дилана, убираясь: поправляет красный балахон, что висел на спинке стула, тетради кладет ровной стопкой на столе, причитая:

– Вот сглупила я, отпустила, а теперь, где её искать?
– вздыхает, когда поворачивается лицом к кровати Дилана, указав на неё рукой.
– Где твое одеяло?

Дилан сложил руки на груди, цокая языком, и делает небольшой шаг вперед:

– Его утащила одна несносная девчонка.

Женщине, кажется, и не интересно на самом деле. Она ставит руки на талию, уйдя в себя. Подобное часто с ней происходит. В такие моменты Дилан не знает, как лучше поступить. Если уйдет, то она начнет высказывать ему о том, что он ведет себя неприлично. А стоять вот так вот без дела тоже не приносит удовольствия.

Поэтому Дилан поступает иначе:

– Так, что ты от меня хочешь?
– лучше задать вопрос в лоб, чем тянуть кота за…

– Мне нужно на работу, ведь этот урод, - по всей видимости, она имеет в виду мистера Ронан, - забросил наш проект. Я теперь обязана все дерьмо за него исправлять.

– Ближе к делу, - Дилан раздраженно вздыхает, потирая шею ладонью.

– Чарли ушла без телефона, хотя мы договорились, что она придет не позже пяти, а уже, как видишь, восемь. До Зои не дозвонюсь, поэтому не мог бы ты сыграть роль “разгневанного родителя”, найти её, хорошенько отругать и привести домой?

Она серьезно?

Дилан изогнул брови:

– Откуда мне знать, где она шляется?

– Она упомянула какой-то пляж, думаю, она опять с этой своей собакой возится, - Нина опускает руки.
– Я могу на тебя положиться?

Женщина не привыкла просить его о чем-то, но сейчас она не может разорваться и делать два дела одновременно.

А что Дилан мог ей ответить? Отказаться?

Это было бы неплохо.

А хаос разрастался.

***

От лица Чарли.

Кажется, я потеряла счет времени.

Да что уж там, не следила вовсе, ибо часов под рукой нет. Зато, могу уверенно заявить, что потратила деньги, данные мне на такси, с умом.

Уна давно не питалась нормально, хотя я пытаюсь приносить ей мясо. Но она заметно похудела. Старенькая уже, но глаза такие детские, невинные.

Вытаскиваю из булки сосиску, протягивая собаке:

– Кушай.

Она вопросительно смотрит на меня.

Качаю головой:

– Я не голодна, поверь.

Уна начинает вилять хвостом, поднимая песок в воздух.