Хоть бы здесь не устраивал сцен. Макнуть, что ли, головой в унитаз, чтобы угомонился?

– Сбавьте тон, иначе я уйду. – Я по обыкновению старался вести себя деликатно и благоразумно – один из моих недостатков.

– Кому это вы тут приказываете сбавить тон? Кто, черт возьми, позволил вам и Сэмпсону уйти домой прошлой ночью? По какому праву вы притащились на квартиру Сонеджи?

– Это все, что вы хотите узнать? Из-за этого мы торчим в сортире?

– Да, из-за этого! Имейте в виду – расследование веду я. Это означает, что, прежде чем завязать шнурки на ботинках, вы должны спросить меня.

Я не мог сдержать ухмылки:

– Интересно, почему вы так себя держите со мной? Разве об этом говорит Луи Госсет в «Офицере и джентльмене»?

– По-вашему, мы тут в игрушки играем, да, Кросс?

– По-моему, вам пора прекратить, иначе вы тут застрянете надолго, – отрезал я и вышел из сортира. Питтмен не решился последовать за мной. Довести меня несложно, но делать из себя идиота я не позволю.

В самом начале девятого в изысканной гостиной собралась группа по спасению заложников. Очень скоро я почуял неладное: что-то у них шло не так. Сначала выступила Джеззи Фланаган из Секретной службы – я ее запомнил с того утра в школе. Она стояла напротив потрескивающего камина, украшенного ветками остролиста, маленькими свечками и рождественскими открытками: на некоторых вместо традиционных снегов были изображены наряженные пальмы или сани Санта-Клауса, летящие по небу над Малибу. Данны не так давно обосновались в Вашингтоне: кажется, год назад Томас Данн получил назначение председателя общества Красного Креста.

Джеззи в пышной серой юбке и строгом черном свитере выглядела весьма официально, напоминая симпатичную преуспевающую женщину-адвоката.

– Сонеджи позвонил в полночь, потом еще раз, где-то около часа, – начала она. – Мы не ожидали, что он свяжется с нами так быстро. Первый звонок сделан из Арлингтона. Он сразу дал понять, что о детях ничего не скажет, кроме того, что они живы, и не позволит пообщаться с ними. Судя по всему, он уравновешен и прекрасно контролирует себя.

– Запись голоса проанализировали? – задал вопрос Питтмен. Если бы нас с Сэмпсоном и здесь выставили за дверь, он бы оказался в нашей компании – его тут ни в грош не ставили.

– Над этим работают, – кратко ответила Фланаган, не собираясь распространяться на эту тему. Она отлично владела собой.

– А сколько времени он был на связи? – поинтересовался судья Ричард Галлетта.

– Очень недолго, к сожалению. Тридцать четыре секунды, – четко и вежливо ответила Фланаган.

Вот умница! Я все больше ей симпатизировал: совершенно не робеет перед аудиторией. Кажется, несколько лет назад ей доверили руководство весьма серьезными операциями в Секретной службе, наделив почти неограниченными правами.

– Мы полагали, что он уже недосягаем, как вдруг раздался звонок из Арлингтона. На такую удачу никто не рассчитывал, – рассказывала Фланаган с печальной полуулыбкой, и мужчины невольно улыбались в ответ.

– Почему он решил позвонить еще раз, как вы думаете? – откуда-то из глубины гостиной всплыл судебный исполнитель, полный лысый человечек с трубкой во рту.

– Позвольте продолжить, – вздохнула Фланаган. – К сожалению, звонки – не единственная новость на сегодняшний день. Прошлой ночью Сонеджи убил агента ФБР Роджера Грэхема прямо на пороге его дома.

Группу бывалых, видавших виды копов трудно чем-нибудь поразить, но это известие нас просто ошеломило. У меня ноги так и обмякли. Мы с ним столько проработали бок о бок, и в минуту опасности я всегда знал, что он прикрывает меня с тыла. Я и раньше имел причины ловить Сонеджи, но теперь это стало просто делом чести.

А понимает ли Сонеджи, какую реакцию вызовет убийство агента? – подумалось мне. А что, если понимает? Меня как психолога убийство Грэхема напугало больше всего. Это означает, что преступник отлично подготовлен и чувствует в себе силы наслаждаться игрой. Он жаждет крови. Все это не очень вяжется с похищением детей ради выкупа.

– Он оставил довольно откровенное послание, отпечатанное на библиотечной карточке, – продолжала Фланаган. – Оно обращено ко всем нам: «Кретин Роджер мнил себя большой шишкой. Но он ошибался. Опасность грозит тому, кто возьмется за это дело!» И подпись: «Сын Линдберга».

Дело о похищении получило широкую огласку в прессе. На первой полосе утренних газет появились заголовки типа: «Охранники из Секретной службы отлучились попить кофейку». Об убийстве Грэхема пресса еще не пронюхала, так как мы всячески старались сохранить тайну.

Итак, в то утро газеты на все лады склоняли Чарльза Чакли и Майкла Дивайна, покинувших пост. Они действительно отправились перекусить, пока шел урок, – так поступали практически все охранники. Но этот маленький перерыв оказался роковым. Возможно, теперь им придется поплатиться работой и карьерой.

Нам с Сэмпсоном Питтмен пока что ничего не поручал. В течение двух дней мы были полностью предоставлены самим себе и попытались ухватиться за тоненькую ниточку, оставленную Сонеджи. Я решил облазить все театральные магазинчики, торговавшие масками, париками и гримом, а Сэмпсон навестил библиотеку в Джорджтауне, где, как выяснилось, никто в глаза не видел Сонеджи и не знал о пропаже книг.