Смешавшись с толпой, они вышли к огороженному перилами участку, за которым должны были проходить «свиньи бега». Весьма забавное зрелище. Пробравшись совсем близко, они не заметили, как втянулись в радостную атмосферу криков, рукоплесканий. За те полчаса, что они провели около свиней Ник и Чакки успели поспорить, кто же выиграет. И в итоге оба оказались в проигрыше. Мужчина ставил на черного свина, что своим рылом бурил всех вокруг. Девушка же доказывала что победит белый в розовых пятнах. А оказалось, что первым доплёлся самый мелкий серый свин.

— Эй, он жульничал! — воскликнула Чакки, надув щёки и угрожающе сдвинув брови. Ник прыснул от смеха, подхватив буйствующего подростка под руки, поволок её к комнате страха. Девушка брыкалась, вырывалась, но это скорее было в шутку, чем всерьёз.

Поздним вечером, держась за руки, они вернулись домой. Чакки светилась от счастья. У неё на лице появился рисунок в виде бабочки, который ей сделала какая-то девушка гуашью. Белый заяц был по-прежнему зажат в её объятиях, и она даже не собиралась его выпускать. Немного повеселевший Ник тут же поник, стоило ему взойти на порог дома. Мысли с новой силой обрушились на него. И даже в какой-то степени он чувствовал себя виноватым за то, что радовался дню вместе с Чакки.

— Сегодня был лучший день в моей жизни! — наивно воскликнула девушка, прыгая по залу, как заведённая юла. Всего за какое-то мгновение она сумела перевернуть стопку книг, раскидать подушки, зацепить ногами стул, который с грохотом опрокинулся. И после всего этого, тяжело дыша, завалилась на тёмный диван, тиская плюшевого друга, довольно жмурясь. Ник склонил голову набок, созерцая макушку, виднеющуюся с подлокотника и голые стопы, закинутые на спинку дивана.

— Слушай, Ник, — Чакки перевернулась на живот, при этом, чуть не скатившись со своего лежбища, благо успела вцепиться в обивку, — блин, — пробормотала она себе под нос. — Давай завтра ещё куда-нибудь сходим? Я так давно не гуляла по Пайк-Крик, что уже забыла, где что находится.

Мужчина внимательно вглядывался в улыбчивое лицо. Ну, как он мог отказать этой улыбке? В который раз, обречённо вздохнув, он согласно кивнул, на что девушка уже громко воскликнула:

— Да-а-а! — при этом закусив нижнюю губу и вскинув вверх руку, зажатую в кулак. Улыбнувшись краешками губ, блондин скрылся на втором этаже, оставив Чакки наедине с собой, телевизором и белым зайцем, которого она тоже окрестила Ником.

Щёлкнул выключатель, и в комнате зажёгся свет. Пустой манежик был застелен светлым покрывальцем с розовыми ленточками. Коробки стояли на небольшом столе в углу. Подойдя к ним, Ник достал коричневого медвежонка, бережно сжимая его в руках. Детская одёжка была сложена ровными стопочками и казалась словно кукольной. На глаза мужчины наворачивались слёзы. Руки затряслись, а ноги чуть не подкосились. Оглянувшись назад, он с ужасом замер на месте. Перед ним снова стояла Сара в той же белой ночнушке со свёртком в руках, с которого на ковёр капали алые капли крови.

— Ник, — тихо позвала она, улыбаясь как раньше, смотря на него так же трепетно. — Ник.

Мужчина пошатнулся. Мишка выпал из его рук, и вот он сам рухнул на колени, не смея отвести глаз, открывая и закрывая рот, не зная, что сказать. Женщина склонила голову на бок, улыбаясь чуть шире, покачивая в руках свёрток, который громко заплакал. Ник опустил голову, издав придушенный всхлип. Плечи его сотрясались, как и всё тело. Ладони накрыли уши, закрывая их по возможности так сильно, что бы ни единый звук не достиг слуха. Но плач младенца будто насмехался над ним, раздаваясь в голове всё громче и громче.

— Хватит! — выкрикнул он, ударив кулаком об пол. — Прекрати!

— Ник! — Чакки вбежала в комнату, как только услышала крик дяди, она как раз поднималась в свою спальню, что бы со спокойным сердцем лечь спать. То, что она увидела, испугало её. Ник бил кулаками об пол, стиснув зубы, ронял слёзы. Таким она ещё никогда не видела его. Сердце замерло, так и не сделав следующего удара.

— Ник, — тихо произнесла она, осторожно подходя к нему, опускаясь на колени рядышком. Девушка едва ощутимо провела рукой по его спине. Мужчина дёрнулся, опустил голову ещё сильнее, сгорбил спину.

— Иди спать, Чакки, — Логан закусила нижнюю губу, жалостливо глядя на скорчившуюся фигуру, но перечить не стала. Если бы она осталась, то это могло плохо кончиться.

— Спокойно ночи, дядя, — и шатенка поспешила удалиться. Уже будучи в своей комнате она осела на пол, обхватив коленки руками, прижав к груди белого зайца, положив на его мягкую голову подбородок. Она была расстроена, напугана.

«Как же я могу помочь ему? Как мне порадовать его? Что сделать, что бы он перестал терзать себя?!»

Нервно грызла девушка кончик большого пальца. Ник сделал для неё слишком много, что бы она могла игнорировать его душевное смятение. Она хотела бы ему помочь, хотела бы развеять тучи, и снова впустить в его маленький мир солнце. Чакки прикрыла глаза.

— Что же мне делать?

***

Ник лежал в кровати, накрывшись белым одеялом, прижав руку к разгорячённому лбу. Сон никак не шёл. Несколькими минутами ранее, он заходил в комнату племянницы, дабы удостовериться, что она уже спит сном младенца, как обычно перевернувшись на живот, спрятав руку под подушку, и на этот раз, затащив к себе в кровать приз, что он выиграл для неё. Погладив её по голове, поправив одеяло, что почти сползло на пол, он вернулся к себе. Мужчина лежал с закрытыми глазами, прислушивался к стрекоту кузнечиков, шуршанию тюля. Воображение рисовало его улыбающуюся Сару, хнычущего малыша. Сколько ещё ему предстоит терзать себя?