Шрифт:
– И не говори, - согласился Сашка.
– Знаешь, пойду я, наверное. А то с этими разговорами скоро глаз начнет дергаться. Давай. Мне еще кой-куда заскочить надо.
Шамиль поручкался с Черепом и, мельком глянув вглубь караулки, заметил несколько жестяных банок, стоявших классической пирамидкой друг на дружке.
– Что эт там у тебя? – кивнул Шамиль в сторону стола.
– Да мужики вот презентовали.
– Ага. Ленин сказал делиться! Это я себе возьму. – Шамиль в два шага заскочил в караулку, схватил одну из банок на виду у онемевшего Сашки и отправился восвояси.
– Охренеть! – выдавил из себя Череп.
– Ну, дает.
19.00. г. Севастополь, п.Голландия.
Лариса Тюнина
– Лариса, постойте!
Лара на миг замерла, обернулась и выглянула из-за мраморной колонны, чтобы глянуть, откуда раздался голос, где в коридоре и заметила машущего ей Шамиля.
– Что, Лариска, поклонник волочается? – усмехнулась одна из женщин, шедшая рядом.
– Да там не только волочатся, а еще и кое-что с собой приволакивает, - заметила вторая.
– О чем это вы? – вспыхнула Лара, пропустив мимо ушей столь пренебрежительную «Лариску», напоминавшую о пронырливой крысе из сумочки старухи Шапокляк.
– Да о чем, о чем? Все о том же… - рассмеялась первая. – Ты, Лариска, запомни, что у нас здесь все на виду. Как в самой настоящей общаге, так что не нужно глаза округлять… Ну ходит к тебе военный, так бы и сказала.
– Что ж тут такого? – подхватила вторая. – Дело-то житейское. Молодое…
– Никто никуда не ходит! – продолжала твердить свое Лара, не желая развивать эту тему и думая, как же не вовремя появился ее знакомый.
– Да ладно тебе скромничать. Что ж тогда у тебя вон щеки как огонь горят?
– Добрый вечер, - улыбаясь во всю ширь, поздоровался подошедший Шамиль.
– И вам не хворать, Иван Маркович, - тут же заулыбалась первая из женщин. – Как жизнь? Каким ветром вас к нам занесло? Вы же этажом выше базируетесь?
– Да вот… мимо проходил, знакомых заметил.
– Мимо… Ну бывает.
– Наталья Ивановна, вы спешили, по-моему. Говорили, что пора идти проверять двери, - напомнила Лариса. – А вы, Марина, жаловались, что спать хотите, мол, устали очень. Шли бы вы... отдыхать.
Женщины обиженно поджали губы, зыркнули на столь бесцеремонно выпроводившую их Ларису, но возражать не торопились.
– До свидания, дамы! – демонстративно поклонился любопытным клушам Шамиль.
Он вообще когда хотел мог быть жутко галантным, чем непременно завоевывал сердца мнительных дам и их мам.
– И вам всего доброго, Ванечка! Я же могу вас так называть? – быстро-быстро хлопая ресницами, растянулась в улыбке Марина, и словно невзначай поправила прическу.
– Конечно, Марина Александровна. Всенепременно. Вы же мне как мать родная.
От Ларисы не ускользнул тот факт, что Шамиль нарочно назвал нестарую еще Марину по отчеству, как бы подчеркнув ее возраст, а уж сравнение ее с матерью и вовсе выбило из женщины все кокетство напрочь.
– Ну хорошо… - как-то скисла та и, схватив под руку Наталью Ивановну, отправились вглубь коридора. – До свиданья, Ларисочка. Всего доброго. Ах да… Давно хотела вам сказать…
Марина вновь остановилась и, вновь нацепив приторную улыбку, обратилась к Шамилю.
– Ванечка, а нельзя ли не курить в окно? А то у меня белье за окном сушится, а из-за вашей пагубной привычки у меня в … хи-хи… лифчике пепел.
– Конечно-конечно, Марина Александровна. Я так парням и передам.
Лариса так же елейно улыбнулась и, помахав на прощанье пальчиками, повернулась к Шамилю, который заговорщицки к ней наклонился и еле слышно добавил:
– Ну хоть что-то в ее лифчике завелось.
Лариса прыснула со смеху, прикрыв ладошкой рот
– Ну нельзя же так, – пристыдила мужчину Лара, все еще подхихикивая. – Хорошо хоть она вас не услышала, а то вам тогда бы несдобровать.
– Это да. Кстати, держите! – словно фокусник, Шамиль продемонстрировал на ладони баночку со всеми узнаваемым дизайном этикетки.
– Сгущенка?! Откуда? – Распахнула глаза Лариса, которая как-то раньше не замечала за собой страсти к сладостям. А вот сейчас, когда доступ к ним резко сократился, угрожая сойти на нет, постоянно хотелось какой-нибудь гадости заточить.