Шрифт:
В 1954 г. власти Сиднея, крупнейшего города Австралии, предложили премию за проект здания Оперного театра, местом для которого был избран мыс Бенелонг-Пойнт в сиднейской гавани. В конкурсе приняли участие больше двухсот специалистов из разных стран, а победу одержал малоизвестный в то время датский архитектор Йорн Утцон (родился в 1918 г.).
Говорят, что Утцон, создавая свой проект по фотографии Бенелонг-Пойнта, особенно вдохновлялся попавшими в кадр парусами океанских яхт. Воплотить смелую мысль архитектора оказалось нелёгким делом, строительство затянулось и потребовало дополнительных расходов. В 1966 г. Утцон, пережив ряд технических и финансовых неудач, отказался от выполнения проекта. Но здание всё-таки удалось завершить — помогли изобретательность австралийских инженеров и общественная лотерея, собравшая около ста миллионов долларов на строительство. 20 октября 1973 г. театр был торжественно открыт.
Сиднейский Оперный театр считается одним из красивейших зданий, построенных после Второй мировой войны. «Паруса» его крыши, облицованные белоснежной шведской плиткой, видны издалека — и из города, и со стороны моря. Здание представляет собой грандиозный зрелищный комплекс, включающий шесть зрительных залов (оперный, концертный, кинозал и др.) и два ресторана.
Дефанс — деловой центр и жилищный комплекс на западной окраине французской столицы. Его ультрасовременная застройка завершает градостроительную ось — неповторимую серию парижских ансамблей, включающую также Лувр и площадь Согласия, Елисейские Поля и Триумфальную арку.
Проект был разработан в начале 50-х гг. в соответствии с принципами Афинской хартии. С 1958 по 1989 г. велось строительство; его осуществляли шестьсот пятьдесят фирм, поделившие между собой территорию района.
Современная структура района Дефанс с населением сто тысяч человек достаточно пестра, но естественна. С давних времён здесь скрещивались большие дороги, теперь же многоярусный транспортный узел спрятан в тоннелях, а основную часть района занимает пешеходная зона. Жилые здания и офисы, среди которых выделяются двадцать небоскрёбов высотой от двадцати семи до сорока шести этажей, разнообразны по планировке (прямоугольные, в форме креста, трилистника и др.), по цвету и оформлению фасадов. Однако общий архитектурный силуэт сохраняет гармоничное равновесие. По мере приближения к городской окраине застройка приобретает живописную свободу, вливаясь в парк площадью двадцать пять гектаров.
Скульптура
Скульптура XX столетия активно участвует в общем художественном процессе, однако именно в этом виде искусства наиболее прочно и органично сохраняется классическая традиция. Многие скульпторы XX в. в яркой, глубоко индивидуальной манере продолжали воплощать опыт великих мастеров античности и Возрождения.
На стыке классической традиции и авангарда следует рассматривать искусство экспрессионизма. Виднейшим из скульпторов этого направления был немецкий мастер Эрнст Барлах (1870–1938). Его сумрачные, угловатые фигуры, очерченные резкими складками широких одежд, то охвачены отчаянным порывом («Мститель», 1923 г.), то полны дремлющей духовной мощи («Памятник павшим» для собора в Гюстрове, 1927 г.). Нацисты уничтожили многое из наследия Барлаха, самому скульптору запретили работать. Экспрессионизм, это «самое германское» из художественных течений XX в., был фактически задушен гитлеровским режимом. После Второй мировой войны экспрессионистические черты заметны в творчестве швейцарского скульптора Альберто Джакометти (1901–1966). Но его непомерно вытянутые, истончённые, хрупкие фигурки лишены силы и страстности. Это люди-призраки, обескровленные трагическим временем («Идущий человек», 1960 г.).
Особую роль в искусстве XX в. сыграли так называемые виталисты (от лат. vitalis — «жизненный») — художники, которые в условных, символических, а подчас и абстрактных образах стремились передать ритм и поэзию жизни. Самые яркие примеры — произведения английского скульптора Генри Мура и румынского мастера Константина Брынкуши (Бранкузи, 1876–1957), ученика Огюста Родена. До предела обобщённые формы его скульптур отличаются ясностью и трепетной чистотой («Уснувшая муза», 1909 г.), В 1937–1938 гг. Брынкуши создал удивительный мемориал жертвам Первой мировой войны в родном городе Тыргу-Жиу — «Стол молчания». Мраморный монолит стола, окружённый двенадцатью табуретами, — образ, лежащий на грани между будничной жизнью и вечностью. Он наводит на мысль о поминальной трапезе, смыкаясь с темой Тайной Вечери [180] , говорит о пустоте смерти и животворящей силе родства (не случайно сиденья кажутся «порослью» большого стола, его «детьми»).
180
Тайная Вечеря — пасхальная трапеза, которую Христос в кругу двенадцати апостолов совершал незадолго до Своего ареста и казни.
Обращение к скульптуре было естественным для кубистов, которые пытались познать и отразить скрытую, внутреннюю структуру привычных вещей. В статуях Александра Порфирьевича Архипенко (1887–1964), Осипа (Жозефа) Цадкина (1890–1967) и Жака Хаима Якоба Липшица (1891–1973) — все три скульптора, выходцы из России, работали на Западе — форма живёт весьма причудливой жизнью. Фигуры составлены из разнонаправленных поверхностей: то выпуклых, то вогнутых. Тем самым скульпторы стремились показать модель одновременно с разных точек зрения.
В то время как кубисты вникали в потаённое содержание обыденных вещей, футуристы в Италии воспевали форму агрессивную, динамично охватывающую окружающее пространство.
Умберто Боччони (1882–1916) в «Техническом манифесте скульптуры» (1912 г.) провозгласил принцип нового формотворчества: «Полнейшее уничтожение законченной линии и законченной статуи. Откроем форму, как окно, и заключим в ней среду, в которой она живёт». В скульптурных композициях Боччони очертания предметов и фигур лишь намечены дробным, колючим контуром, форма как бы взрывается, разлетаясь осколками во все стороны.
Скульптура конструктивизма — это гимн машинной цивилизации.
Здесь ведущая роль принадлежит родившимся в России, но работавшим во Франции и США братьям Певзнер — Антону (1886–1962) и Науму (псевдоним — Наум Габо, 1890–1977). Их произведения принципиально неизобразительны. Замысловатые фигуры из металла, стекла, пластика, нейлона воплощают эстетику промышленного века. Монументальные конструкции Певзнеров весьма органично дополняют современную архитектуру.