– Помню, – порадовалась она. – Это сюда меня ссылали.

– Революционерка ты наша! – с улыбкой прокомментировал воспрянувший духом оператор. – Кстати, что за зверь этот НБ?

– НП, – поправила коллега, всматриваясь. – Наблюдательный пункт. Олег, притормозите. По-моему, нам что-то несут.

– Маня, отпад! – восторженно прокомментировал Никита. – Какой ништяк эта ракета! Первый раз вижу так близко!

– При желании сможешь и потрогать, – заверила она, покидая машину, и предложила: – Выбирай натуру.

У тропинки их уже поджидал офицер штаба. Предупредив, что разрешение на съемку сейчас поднесут, он стал инструктировать Никиту. Выслушав, тот послушно кивнул и полез на дерево.

– Сниму через березовые листья, – радостно сообщил он.

– Лучше сквозь ветви голубых елей, – посоветовала Маша. – Они здесь не хуже, чем на Красной площади.

– Откуда такая роскошь?

– Высадили после катастрофы. И на мемориале тоже… – голос журналистки дрогнул.

Так и не договорив, она, сама того не желая, оказалась в плену событий десятилетней давности.

…Морозным зимним утром в день памяти по погибшим испытателям космодрома у Вечного огня мемориала по традиции собрались ветераны и военнослужащие гарнизона. Пока строились офицерские «коробки», Маша интервьюировала тех, кому удалось выжить. Пряча глаза, они отворачивались от объектива камеры и избегали микрофонов. Над озером тихим стоном лилась траурная музыка.

В суете никто не обращал внимания на стоящую за елями дородную женщину. Она сторонилась толпы, в бессилии растирая опухшие от слез глаза. Ее сгорбленные плечи сотрясали рыдания. Пока шел митинг, женщина едва держалась на ногах. Когда основная масса народа разошлась, она с трудом присела возле одной из плит и, упав на колени, стряхнула изморось с портрета молодого парня. Слезы градом полились по ее изможденному лицу. Мать нежно провела ладонью по непослушным вихрам и тихо извинилась за нечастые встречи. Всматриваясь в любимые глаза, она вела неторопливый разговор со своим дорогим мальчиком, рассказывая о затяжных бедах и крошечных победах. Маша с телеоператором Сергеем работала в центре событий. Записав несколько интервью, она не обратила внимания на сгорбленную фигуру и поспешила в студию.

– Монтировать будем сразу или потом? – уточнил Сергей.

– Сейчас. И побыстрее. У сына сегодня день рождения.

– Угораздило же его родиться в такой день.

– И не говорите! Впрочем, сын тут не причем: угораздило меня. Причем на месяц раньше срока: планировалось, что Мишутка появится на свет аккурат в день космонавтики. Но ему не терпелось поскорее стартовать на волю. С тех пор вертится, как заводной.

Завершив дела, Маша помчалась домой и прямо с порога принялась за готовку. Прослаивая торт, она то и дело косилась на часы. Сын задерживался, и оставалось неясным, скольких гостей он приведет вместе с собой. В прошлый раз на праздник собралась дюжина добрых молодцев с отменным аппетитом. Матери хотелось, чтобы в этом году появились, наконец, и девочки.

Миша ворвался, как обычно, внезапно, но раздеваться не спешил. На ходу поцеловав мать, он схватил горбушку хлеба и помчался к выходу, сообщив, что идет помогать учительнице, у которой при взрыве ракеты погиб сын. Маша расспросила его и из сбивчивого объяснения подростка с трудом поняла, что речь идет о событиях десятилетней давности. Для нее, приехавшей в гарнизон уже после трагедии, стало откровением, что в городе живет мать одного из захороненных на мемориале солдат.

Утром следующего дня Маша буквально ворвалась в кабинет Онищенко. Изучая газетные публикации с красным карандашом в руках, замполит делал выписки в толстенную тетрадь. Он сухо посмотрел на подчиненную и нервно уточнил:

– Почему опоздали?

– В городе живет мать погибшего при взрыве солдата!

– И что? Я интересуюсь, почему вы опоздали?

– Зашла к ней на работу, узнала, правда ли все это. Оказалось, да.

– А причем здесь вы? – потерял терпение шеф.

– Одинокому немолодому уже человеку требуется помощь!

– Мария Андреевна! – вышел из себя начальник. – Через час у вас в музее экскурсия для особо важных гостей, а вы занимаетесь демагогией и до сих пор не представили мне не только план проведения экскурсии, но и текст того, о чем вы будете говорить. И свой график работы до обеда!

– Товарищ полковник, в городе живет мать, у которой армия отняла двух сыновей! – вспылила Маша, едва скрывая слезы. – Тело второго сына ей привезли из Афганистана через девять месяцев после взрыва, но она в тот момент переезжала в наш город, и его похоронили на родине, в деревне, за тысячу верст отсюда. Теперь у матери даже нет средств, чтобы раз в несколько лет навестить вторую могилу. У нее в этой жизни вообще больше никого и ничего не осталось. Ей живется очень нелегко. Давайте позаботимся о ней!

– Какого рожна вы лезете не в свое дело?! Вам что, своих обязанностей мало? Добавим! Не мы у нее сына отняли…

– А кто?! И как ей это объяснить?! Она отправила в армию здоровых парней, а получила вместо них два цинковых гроба!

– Не теряйте понапрасну время! И чтобы через двадцать минут у меня на столе лежали планы мероприятий на…

Так и не дослушав его гневной тирады, Маша, хлопнув дверью, выбежала вон.

– Вернитесь и выйдите, как положено! – потребовал вслед замполит, но бунтарка лишь отмахнулась.