– Гарри, ты ужасен! Ты вспомнил все плохое, что я сделала за свою жизнь?

– Плохое? Герм, ты явно недооцениваешь свой вклад в тот конец, который сейчас есть. Сколько раз ты спасала меня от проблем и плохих последствий моих поступков в школе? Если бы не ты, я бы уже давно убил хорька Малфоя, или он меня, хотя это вряд ли.

– Гарри, давай не будем о Малфое?

– Почему? Ты знаешь, что он исчез. Мы же видели его в школе, он ещё кричал, что «он свой», но ни среди погибших, ни среди пойманных его не было. А ещё не нашли Люциуса и Нарциссу. Как ты думаешь, на что это похоже – да они просто сбежали и теперь скрываются.

– Как ты можешь говорить о них таким тоном? Что тебе не нравится? Нарцисса тебя спасла. Если бы не она... – голос Гермионы задрожал, она замолчала и развернулась от друга.

– Герм, ты чего? Все же нормально закончилось.

– Для кого? – тихо спросила девушка.

– Я не совсем, понимаю что ты имеешь в виду. Тебе жаль Малфоя? Тебе жаль «хорька»?

– Гарри – гриффиндорка развернулась к парню, глаза были полны слез, голос стал резким, – при чем тут Драко, Люциус?

– Драко?

– Достаточно! – крикнула Гермиона, а потом немного спокойнее продолжила: – Забудь об их судьбе, только из-за того, что сделала Нарцисса и Драко. Война закончилась. Какая разница где они и что с ними?

– Какая разница? А разница в том, что в Министерстве от меня требуют, чтобы я провел их в дом Малфоя, потому что я там был. Но на доме стоит защита, такой же как на Гриммо. Дом не наносим, они наложили чары доверия и теперь в замок не попадут даже те, кто там был. В чем ещё разница? А в том, что Малфой, как ты говоришь, Драко, с которых пор, кстати, он просто «Драко», все время нашего знакомства издевался надо мной, тобой, Роном, все время прикрываясь известным папочкой, а затем ... Тебе напомнить шестой курс, когда он наложил на тебя заклятие и заставил смотреть на то, как в школу заходят Пожиратели? Тебе напомнить, что они сделали с тобой? Какие тебе найти ещё причины, чтобы их найти? Может ты забыла, как из-за Люциуса почти не умерла Джинни и я? Гермиона, что с тобой? Неужели ты можешь забыть и простить все то, что было?

– Могу – снова тихо и со слезами в уголках глаз сказала девушка. – Потому, что благодаря проклятым Малфоям мы живы. Ты жив. Они... какая уже разница...

– «Они»? Что ты имеешь в виду?

– Ничего... – тяжело выдохнула девушка. – В том-то и дело, что я не хочу знать, что с ними и где они. И было бы очень хорошо, если бы и ты сделал то же.

– Герм – друг подошел к своей боевой подруге, обнял и начал говорить тише. – Я не хочу их найти, чтобы наказать, я хочу помочь спасти от наказания. Не знаю, как на счет Люциуса, но Нарциссу я бы поблагодарил. Ты знаешь, о чем я думал, она же спасла меня из-за своего сына. Она спрашивала о нем. Меня снова спасла материнская любовь.

– Гарри – Гермиона чуть отклонилась от друга, чтобы посмотреть ему, – спасибо.

– За что?

– За то... просто спасибо – девушка быстро стерла слезинку, которая все же скатилась по щеке и взяла друга за руку. – Пошли, потому что Джинни будет волноваться за тебя.

– И тебя.

Гарри забрал свою руку из руки Гермионы. Обняв её за плечо и прижав к себе, он поцеловал в висок. Девушка закрыла глаза и тяжело вздохнула, пытаясь успокоить мучительный вихрь эмоций, которой поднялся внутри и смешивал в кучу все воспоминания прошлого. Но она не будет плакать, только не перед ним. То, что было... она выбросила в пропасть возле школы. А с сегодняшнего она начнет жить заново... по крайней мере, попытается. Но через час Гермиона снова плакала. Уткнувшись носом в плечо друга, она всхлипывала и искренне оплакивала свое прошлое, которое хотела вернуть, но не получилось. Когда дверь квартиры открыл её отец, тот, кто еще какой-то год назад просил «наслаждаться юностью», кормил мороженым, как в детстве, и подарил маленькую сумочку, расшитую бисером, которая и сейчас была с дочерью – сердце замерло. Гермиона забыла о своей вымышленной и четко распланированной легенде, что она сотрудник компании, которая занималась продажей их дома в Лондоне, что возникли проблемы в оформлении документов и они должны вернуться назад. Она просто стояла и не могла отвести глаз от родного и дорогого человека. Как он может спрашивать, кто они и что им нужно. Это я, Гермиона, твоя дочь! Вдруг из комнаты вышла...

– Мама! – Гермиона шагнула через порог квартиры.

Но рука мужчины преградила вход дальше. Но она не может не узнать. Я твоя частичка, твоя кровь. Я твоя дочь! Неужели Беллатриса смогла забрать то, чего у неё никогда не было, то, чего она никогда не чувствовала? Мама... Папа... Рекалл! (Придуманное автором заклинание, которое является контрзаклятием после Обливиэйт.)

– Мисс, извините, но Вы ошиблись – спокойно сказала женщина.

– Герм – Гарри, который все стоял позади, сделал шаг, положил руки на плечи подруги и тихо сказал: – Пойдем. Не мучай себя.

Гермиона в последний раз посмотрела на удивленных родителей, а потом развернулась и пошла прочь по коридору обычной австралийской многоэтажки.

– Мисс... – женщина с расстроенными глазами, вышла в коридор.

– Извините, прощайте, – сказал Гарри, повернув голову в сторону людей, которые теперь уже навсегда потеряли дочь, даже не зная о её существовании.

Гермиона без всяких эмоций на лице, без единого слова она шла по коридору, а друг шел рядом и также не знал, что говорить. Но как только двери лифта закрылись, он взял подругу за руку и трангрессировал. А через несколько секунд друзья уже стояли в знакомом коридоре на Гриммо. Открыв глаза, Гермиона посмотрела на Гарри и, больше не в состоянии держаться, бросилась ему на грудь и... расплакалась. Она плакала и плакала, удивляясь откуда берутся эти слезы, спрашивала себя, сколько ещё сможет. Через некоторое время в доме появилась Джинни, она приготовила чай и заставила подругу выпить. Но как только девушка поставила чашку на поднос, глаза закрылись и тело обмякло на диване.

– Джинни, что с Гермионой? – Гарри зашел в гостиную и увидел распластанное тело подруги и довольную собой девушку, которая сидела рядом.

– Гарри, все нормально. Я подлила ей в чай успокоительного зелья. Если бы я предложила прямо, она бы отказалась. Она просто спит.

– Но когда ты успела? Как ты могла знать, что она вернется в таком состоянии?

– Я чувствовала, что так будет. Она рано или поздно просто должна сдаться. Посмотри на неё, она – Гермиона Грейнджер, которая все годы старалась быть лучшей во всем. Она как и ты, жила ради других. И кто она сейчас – никто! У неё забрали все.