Внизу простирался горный ландшафт, украшенный голографическими березами и соснами, которые синхронно покачивали ветвями на воображаемом ветру. Слева от Отца раскинулась еще одна горнолыжная трасса для детей и подростков. Здесь клоны не были такими внушительными, как те, на которых только что спускался Отец и Мормон. Эта трасса была заполнена довольными и гордыми за своих чад родителями и маленькими комочками, одетыми в белоснежные фосфоресцирующие скафандры. Отец с грустью смотрел на счастливых родителей и веселых детишек, спускающихся с горы. Как было бы здорово покататься на лыжах с сыном здесь, с маленьким сыночком, которому не будет суждено в жизни узнать, что такое отцовская нежность и любовь. Было бы здорово обхватить его и катиться на санях с горы, громко смеясь и любуясь красотами самого большого спутника Юпитера.

Справа от детской трассы за небольшой рощицей голых берез располагался зверинец. Частью это были голографические репродукции живых своих Земных двойников, но были и клетки с животными, привезенными из далеких миров Млечного Пути, способными выдерживать низкие температуры и непритязательными к ядовитой атмосфере спутника. Здесь в вольерах, огороженных сосновыми бревнами, бродил бизон, рядом плевался белой голографической слюной верблюд. За сеткой из прозрачного волокна по розовому снегу бегало несколько зайцев вперемешку с гусями и утками. В другом вольере бродила цапля на своих тонких и длинных ногах, делая вид, будто собирает насекомых в аммиачном снегу. С цаплей расхаживал павлин. Он редко осчастливливал посетителей видом распушенного дивного своего хвоста, большей частью он бродил низко опустив голову, словно стесняясь своего невольничьего положения. Далее шли клетки с косулей и молодым пятнистым оленем. Чуть в стороне в огороженной кованой клетке сидел огромный бурый медведь. На табличке значилось: «Барин». Он ходил из угла в угол, не находя себе места от безделья. Рядом в клетке поплоше резвился маленький медвежонок Тимошка, который старался во всем подражать своему старшему собрату, только нет-нет срывался на детские выходки. В другой стороне в клетках бесновались волки, тигры и пума, которую звали Василиска. Возле кошек стоял вольер с Рыжей лисицей Матреной и тремя енотовидными собаками, которых никак не звали. Далее шли клетки с привезенными реальными зверями, о которых Отец не имел ровно никакого представления.

Страннику было не понятно, зачем голографические звери находились за реальными железными решетками и сеткой. Проще было задать программу компьютеру, чтобы звери не выходили за отведенное им в парке место. В результате такого решения парк потерял бы режимный оттенок и стал бы живее. Ответа не нашлось.

В шлемофоне послышался голосок какой-то девицы информационной службы:

–Господин Яшин, вас просит на связь некто, кто представился Трибуном. Предоставить связь?

–Нет.– Ответил Отец.– Передайте, что я принимаю душ и освобожусь только через трое суток.

Некоторое время в эфире было тихо, затем голос девицы продолжил:

–Господин Трибун настаивает на соединении с вами. Он говорит, что дело очень важное и в ваших интересах с ним связаться.

–Передайте господину Трибуну, что я сам скоро его найду, если он так сильно просит.– Сказал Отец.

В динамиках шлема снова заиграла музыка, видимо информационная служба отключила Трибуна, заботясь о неприкосновенности отдыха курортника. Хочет за деньги поблагодарить, решил Отец. Будет. Не о чем беспокоиться. Я лишь сделал то, что обещал.

Отец сделал около десятка спусков с горных вершин Ганимеда, пока не почувствовал дикий голод и усталость. Добравшись до ряда скамей, что стояли рядком у подножия спуска, Отец отстегнул лыжи и стал дожидаться Мормона. Отец видел, как от уступка, что стоял на самой вершине горы, отделилась фигура друга и понеслась вниз по розовому склону. Мормон петлял, то сбавляя скорость, то набирая ее. Он взлетел на трамплин, который оказался непокоренным Отцом, сделал полный оборот вокруг головы, плавно приземлился на лыжи и продолжил спуск. А он не плох на лыжах, подумал Отец. В конверте можно будет потренироваться на досуге, если будет время.

–Молодец, Мормон. Я думал, ты плохо катаешься.– Воскликнул Отец.– А ты совсем кататься не умеешь.

–Спасибо.– Поблагодарил за столь изысканный и необычный комплимент Мормон.– Ты для первого раза тоже не плох.

Друзья сидели, переводя дух на скамье, и наблюдали за спусками других любителей горных лыж. Какой-то чудной и дерзкий подросток на сноуборде проскочил насквозь березовую рощицу, стоявшую в ложбине. Деревья ответили лишь ленивыми взмахами своих черных голых ветвей. За такие нарушения мальчишке грозило предупреждение или лишение прав пользования, но, видимо, мальца это беспокоило меньше всего.

–Я предлагаю кого-нибудь съесть. Мне хочется плоти.– Воскликнул Отец.

–Я думаю, Пальма нас уже заждалась.– Вторил ему Мормон.

–А мне кажется, что она пугает фаянсовый трон. Что-то ей лихо сегодня.

Друзья отправились к транспортерной ленте, ведущей к гостинице. Решено было осмотреть окрестности курорта вживую, чтобы получить эстетическое удовольствие от прогулки по свежим аммиачным испарениям. Устроившись в креслица, прикрепленные к транспортеру, друзья двинулись на юг.

–Трибун что-то звонил.– Сказал Отец.

–Что ему из-под тебя нужно?– Спросил Мормон.

–Кто его знает?– Пожал плечами Отец, но движение было скрыто скафандром.– Я ему со своего счета денег перевел. Наверное, хочет поблагодарить. Кто его знает? У этого человека в голове бегает огромный червяк. Никто не знает что у него на уме.

–Ты все свои деньги перевел? Себе совсем не оставил?– Мормон пристально посмотрел на Отца.

–Деньги– это зло. Богатство вот здесь.– Отец ткнул себя в голову.