— Какая мудрость в шестнадцать лет! Ты строчками из книг-то ещё не отплёвываешься, не лезут из ушей?

— Издевайся, Стас. Я рад, что ты не изменился.

— Да ты тоже не особо. Ну что, спросим мнение самого Джея?.. Джей! — крикнул Стас, и хорон вздрогнул. — Заходи, чего встал? Я тебя ещё от входа в подвал слышал.

Джей нерешительно толкнул дверь и шагнул внутрь. Стас всё так же валялся на диване, весь в бинтовых повязках, и насмешливо сверкал на него рыжими глазами. Дилан обосновался в глубоком кресле, улыбка у него была приветливая, но в то же время напряжённая. Сидевший на полу привалившись спиной к дивану Герберт вскочил при его появлении на ноги и победоносно воскликнул:

— Я ж говорил, что придёт! Как ты вырвался, Джей?

— Да никак, просто отпросился, — пожал плечами хорон, проходя и неуверенно садясь в свободное кресло. — Почему тот вход оказался завален?

— Он не завален, — хмыкнул Стас. — Там есть проход, видный только изнутри, дверь-то тоже внутрь открывается. Нам нельзя светиться, сам понимаешь.

— Я посмотрю, вы чувствуете себя уже получше?

— Ну конечно. Ещё несколько дней — и совсем на ноги встанем. Только вот Брутуса мы из-за этого потеряли…

— У меня столько к вам вопросов, — Джей вздохнул, совершенно не зная, как себя вести и за чем конкретно он сюда заявился. — Правда, сначала надо определить границы, в которых вы будете готовы отвечать откровенно…

— И это я тоже говорил, — рассмеялся Герберт. — Что он зануда! А что там с героем Нового года, Джей?

— Остался доучиваться.

— Ого! И как лагерь отреагировал?

— Пока настороженно, но, я думаю, его простят. Их ведь учат этому, если ты не заметил.

— Да вообще семинария какая-то, — Герберт упал обратно на пол и откинул голову на диван, глядя на брата. — Так что, Стас, в каких границах ты будешь с нами откровенен?

— Во всех, — закатил глаза тот. — Нам скрывать нечего, мы и так в полной… Раз уж Джей никого не привёл сейчас, потом вряд ли что-то изменится.

— Твоя легкомысленность всегда меня поражала, Стас, — вздохнул наконец подавший голос Дилан. — Кстати, во многом поэтому Брутус нас там чуть не порешил…

— Спасите, ангелы, в ком это осторожность заговорила! — съязвил Стас. — Что ж ты с ним не остался, предусмотрительный ты наш?

Дилан сломал зубочистку, которую до этого вертел в пальцах, и недобро сощурился.

— Лучше сдохнуть, сражаясь против него, чем за него, — процедил он, и Стас перевернулся на бок, чтобы лучше видеть его лицо.

— Во как я его вышколил, — с удовольствием проговорил он и посмотрел на Джея. — Спрашивай, что хочешь. Мы тут со скуки помираем.

— Ладно, раз вы закончили, — Джей собрался с мыслями. — Что вы вообще такое? Я видел, как двигался Брутус, обычный человек на это не способен. Плюс эти быстро затягивающиеся раны, свёртываемость крови…

— А мы и не обычные люди, — хмыкнул эрбис. — Мы — особенные люди. Можно просто Особенные. Живое воплощение голубой в весёленькую розовую полосочку мечты Аспитиса Пикерова. Это он когда-то начал химичить с синайским вирусом альмегой, чтобы он превращал любого человека в сверхчеловека. Синайцы нам и в подмётки не годятся, у них только повышенная регенерация и иммунитет, а у нас ещё куча чего другого.

— Но вы же не эмдэшники?

— Мы — нет. А вот родители Брутуса в ней состояли, пока не перешли на сторону Азата, а потом и «Аркана». Прежде альмегу с двух сторон изучали они и Берссы, но Инай Сетте убил Берссов, и его родственники оказались в опале. Они были нужны Азату для синтезирования некоторых наркотиков, так что он их пригрел. А впоследствии позволил продолжить эти исследования, потому что они без них в буквальном смысле хирели. К 2656 году Сетте добились того штамма альмеги, который делает людей Особенными. — Стас начал загибать пальцы: — Сверхъестественная скорость любых реакций. Почти полное отсутствие болевого порога. Максимальная устойчивость к отравляющим веществам. Быстрая регенерация. Улучшенная восприимчивость в плане органов чувств. Хоть сейчас в зоологический музей!

— Была только одна загвоздка, — мрачно добавил Дилан. — Берссы занимались тем, чтобы запретить альмеге бесконтрольно размножаться, когда в том нет необходимости. Их наработки остались в МД, а Сетте так ничего и не придумали. Поэтому где-то раз в месяц мы должны принимать один препарат, который защищает от образования опухолей. Иначе спустя недельку от какого-нибудь жизненно важного органа у тебя останется только нечто смутно его напоминающее — и радуйся, если это произойдёт не с мозгом.

— И сколько у вас осталось времени? — напряжённо спросил Герберт, во все глаза глядя на кузена. Тот нарочито беззаботно уставился в потолок.

— Примерно месяц. Перед побегом мы как раз себе по дозе вкололи. Как узнали, что Брутус планирует нападение на базу с захватом мировых лидеров, так и дали дёру — чтобы помешать ему.

— Откуда он узнал про базу? — поинтересовался Джей, которого после объяснений Стаса и Дилана не отпускало ощущение ожившего ночного кошмара.

— Кто-то сказал ему в баре. Он не распространялся. Он никогда не был с нами особо откровенен.

— А тот вельк на фото с нападения на Бельфегора? Он ведь такой же, как вы? Он на стороне Брутуса?