Неуверенно. Как будто его унесло в неведомые воды. Грегор никогда раньше не оказывался в подобной ситуации. В ситуации, когда ему необходимо знать, что все в порядке. Нет, лучше, чем в порядке. Ему необходимо знать, что с Кейт все нормально, что он не сделал ей больно, и что для нее все прошло так же чудесно, как и для него.

Румянец на ее щеках стал ярче.

– Было немного крови. Я взяла полотенце и кувшин с водой в твоей комнате, чтобы не будить тебя. Я что-то сделала не так? Ты на меня сердишься? – Ее губы дрожали, когда она смотрела на него.

– Вот черт, – произнес он, прижимая ее к себе. Ощущение тепла и довольства, которых ему не хватало при пробуждении, немедленно возвратились. Он ведет себя подобно брошенной девице. – Прости. Все хорошо, и, разумеется, я не сержусь. – Он поднял ее подбородок, приближая ее сияющие глаза к своим. – За что мне на тебя сердиться?

Кейт еще немного покусала невероятно алую нижнюю губу, прежде чем ответить:

– Я подумала, что ты, может быть, сожалеешь… о том, что мы сделали.

Он посмотрел на нее в упор.

– Я не жалею ни о чем, что произошло этой ночью. – Его большой палец погладил укушенную губу. – Как я могу?

Улыбка расцветала медленно и скоро осветила все ее лицо. И тепло, распространившееся у него внутри, тоже.

– Я рада. Это было… чудесно, – закончила Кейт со вздохом. Ее улыбка стала задорной. – Думаю, я просто забыла, что по утрам ты бываешь капризным.

Грегор отстранился.

– Капризным? Я не капризный.

Она подняла одну изящную темную бровь.

Что ж, может быть, иногда – очень редко – он бывает немного не в духе по утрам. Но не сегодня.

– Я не ожидал проснуться в одиночестве.

Вторая бровь взметнулась вверх к первой, на это раз от удивления.

– А что ты подумал? Что сбежала от стыда и бросила тебя?

Он нахмурился – мрачно.

– Разумеется, нет.

– Подумал! – В ее глазах заплясало веселье. – Ты правда так подумал? – Она приложила ладонь ко лбу в притворном ужасе. – Самый красивый мужчина в Шотландии брошен один в постели, куда катится этот мир?

От насмешки его глаза угрожающе прищурились.

– Черт, и ты туда же! Знал бы я, кто придумал это нелепое прозвище, придумал бы в наказание какую-нибудь ужасную пытку.

– Бедный Грегор. Как это ужасно, когда женщины постоянно падают к твоим ногам.

Он криво усмехнулся.

– Да, ну, может, не все так ужасно. Ты ведь не знаешь Ястреба.

– Кого?

Черт, он сболтнул, не подумав. Грегор понял, что потерял осторожность. Это должно беспокоить его сильнее, но ей он доверяет. У Кейт полностью отсутствует притворство, и нет ни одной предательской косточки в ее теле – именно это делает ее особенной и так его привлекает. Она настоящая. Ему не нужно волноваться об играх или уловках и ухищрениях.

– Друг, – ответил он, отмахнувшись от темы.

Когда Кейт поцеловала его, он крепко обхватил ее за талию, но теплое упругое тело, прижавшееся к нему, начинало оказывать свое воздействие. Он отпустил ее и отступил.

– Я пойду.

– Нет, еще рано. – У нее был такой раздавленный, разочарованный вид, что ему показалось, что кто-то двинул ему в ребра. – Еще не утро. Ты можешь остаться ненадолго?

Нет, если не хочет сделать ей хуже, чем уже наверняка есть. Его взгляд упал на кровать, подсознательно выдавая направление его мыслей. Улыбка, появившаяся на губах Кейт, на этот раз была определенно более чувственной и коварной. Ее руки медленно поднялись по его обнаженной груди и обвили Грегора за шею. Она прильнула к нему как дикая кошка, гладкая, опасная и такая же смертоносная. Особенно ее острые соски, впившиеся ему в грудь. Они убивали его.

Кейт прижалась к нему бедрами.

– Пожалуйста, не уходи.

Возможно, в ней больше притворства, чем Грегору казалось. Кто бы, черт возьми, мог подумать, что Кейт окажется обольстительной сиреной? Но у нее отлично получалось. Он был соблазнен.

Она капризно смотрела на него из-под опущенных ресниц.

– Разве ты не говорил что-то насчет моей сорочки и следующего раза?

Ему действительно нужно прекратить столько ругаться при ней, но девчонка знает, как пришпоривать его и когда это требуется.

Однако Грегор и сам знает несколько трюков. Толкнув ее на кровать, он разорвал надоедливый наряд и обнажил тело, имеющее полное право на поклонение.

Он никогда не видел столь превосходно сложенной женщины. Все ее тело состояло из длинных тонких мышц, стройное и сильное, с небольшими выпуклостями, дополняющими грациозные женственные линии. Потому что, несмотря на очевидную силу ее конечностей, она была, несомненно, женственной, с мягкими изгибами бедер, нежными округлостями груди и сочными маленькими ягодицами.