– Вы… Вы делаете такие удивительные вещи… – пробормотала она, смутившись от пристального взгляда.

– С Божьей помощью, – ответила женщина и снова погрузилась в работу.

Один из естественных гротов Качи-Кальона обладает примечательной особенностью: если достаточно громко произнести под его сводами слово – оно будет отчетливо слышно внизу, в живописный качинской долине, на полях, раскинувшихся на десятки километров в окрестностях чудесной горы. По одной из версий именно благодаря такому «гласу с небес» жители крымского полуострова были сравнительно легко обращены в христианскую веру.

"Здесь место силы… " – загадочно понизив голос, произнёс экскурсовод. А ей, заворожено глядящей на залитые солнечным светом зеленые склоны гор, больше всего захотелось вдруг крикнуть, отсюда, с этой высоты, истошно, не жалея связок, так, чтобы звук загремел, покатился долго, зажатый громадами скал, над головами изумленных людей:

«Мааааааааакс!»

В глубоком низеньком – не всякий здоровый мужчина сможет стоять в полный рост – затемненном гроте, отделенном резными воротцами от основного помещения Храма Свято-Успенского мужского монастыря, полностью вырубленного в скале, скрыта от праздных взглядов ещё одна знаменитая святыня Крыма – Чудотворная икона Божией Матери. Служка заботливо затворяет и отворяет воротца всякий раз, когда настоятель дает благословение на то, чтобы позволить паломникам, мирянам, туристам поклониться прославленной святыне.

Служка пропускает посетителей по одному, потому у входа в грот всегда собирается очередь. Встав в самый конец и машинально делая по шагу или по два вперёд, когда кто-то выходит, озаренный благодатью, она разглядывает иконы, лица пришедших, товары церковной лавки. Окно над пропастью растворено. Оттуда веет приближающейся грозой. На подоконнике – букет свежих роз.

Очередь подходит. Склонив голову в наспех повязанном платке, чуть робея от царящего здесь всеобщего молитвенного благоговения, и она вступает в тесную обитель чуда.

«Матерь Божия, спаси и помилуй меня грешную…»

Она не умеет молиться. Трогательно неуклюже крестится три раза.

«Пожалуйста, я очень хочу увидеть Макса, ну хоть ещё один раз…»

«Нет. Нельзя о таком просить. Большой грех.»

«Пусть мои дети будут здоровы, и муж тоже, и папа…»

Опомнившись, беззвучно шепчет она. Вновь торопливо крестится. Подходит, чтобы приложиться к иконе губами.

Она высокая. Выпрямившись, задевает головой лампадку. Та печально звякает, качается со скрипом на тонких цепях.

– Осторожнее вы, девушка! – возмущенно восклицает служка.

– Простите, пожалуйста… – лепечет она сконфуженно.

– Бог простит.

На миг почему-то суеверный ужас охватывает её.

«Как нехорошо вышло… Вдруг это предупреждение о грядущем несчастье?.. Знак, что Богоматерь не примет моих молитв?.. Может, я проклята?..»

Она покидает грот, потирая ушибленный висок. В церковной лавке долго уговаривает мужа купить ей освещенный крестик. Он, учёный человек, атеист, нехотя соглашается:

– Женская прихоть. Бывает. Только, смотри, не очень дорогой.

В Поповку в тот день вернулись уже затемно. Посетили воспетый Пушкиным Фонтан Слёз в Ханском Дворце – две свежие розы, красная и белая, неизменно лежат там – заглянули в дегустационный зал и старейшую лавку с восточными сладостями.

«Рахат-лукум» – в переводе это означает «кусочек счастья».

Накупили целую коробку ароматных разноцветных кубиков, сваренных по оригинальным рецептам из соков различных фруктов и ягод с добавлением орехов, специй или семян.

Она долго ворочалась в постели – с неизъяснимой тревогой думала о своём досадном столкновении с лампадкой – а когда все уснули, тихо встала и, набросив на плечи шаль, покинула номер. Путь её лежал на берег. Море имеет свойство успокаивать, снимать наваждения, оно отгоняет дурные сны.

На чёрном небе – яркими точками звезды. Время от времени невдалеке коротким белесым всполохом сигналит маяк – словно выпархивает из кустов жар-птица и тут же исчезает. Ночь. Август. Крым.

Постояв немного у воды, полюбовавшись её темной, блестящей – как лакированная кожа – поверхностью, она отправилась прямо по пустому пляжу туда, где, разбрасывая снопы радужных огней, призывно сияя разноцветными переливами света, гремела ночная дискотека.