— Видите ли, дорогой Атос, за последние три дня со мной произошло столько неожиданного, что я почти поверил, будто возвращаются старые времена.

— Так давайте же выпьем за старые времена! — раздался мелодичный голос Арамиса, и мушкетер вошел в малую залу в сопровождении Портоса.

Д'Артаньян бросился к ним, обнял друзей и расцеловал Портоса, к которому, несмотря на его внушительный рост и грозный вид, испытывал нечто вроде снисходительной любви старшего к младшему, хотя Портос и появился на свет четырьмя годами раньше его самого.

— Позвольте, дорогой д'Артаньян, выразить вам наши искренние соболезнования, — пробасил Портос, прижимая д'Атаньяна к груди с такой силой, что тот даже крякнул.

Мушкетеры окружили его и постояли молча, положив руки на плечи друга.

— Разрази мня гром! — воскликнул д'Артаньян, ощутив предательское щекотание в носу. — Я хочу выпить за вас!

— Так за чем же дело стало? — произнес Портос, оборачиваясь к столу и наливая вина в кружку, немедленно скрывшуюся в его огромной ладони. — Тем более, что я вижу тут солидное подкрепление главным силам, стоящим на столе в полной боевой готовности, — и он указал на корзину с бутылками.

— Пьем за вас!

— Я бы сказал — за нас, — уточнил Атос, вновь наливая себе вина. — За всех нас, друзья!

Они дружно выпили, с шумом уселись за стол и налегли на сыр и колбасы. Д'Артаньян выглянул в большую залу, зычно крикнул: "Хозяин, пора!" и через несколько минут хозяин внес большое блюдо дымящихся бараньих ребрышек и торжественно водрузил его в середине стола, откуда уже исчезли четыре бутылки.

Когда гости утолили первый голод и открыли по второй бутылке, лейтенант начал свой рассказ. Он поведал друзьям о своих приключениях, начиная от встречи в Менге — "Помните, именно там я познакомился с де Рошфором и миледи?" — и кончая последним нападением на него здесь, в двух шагах от Лувра и обыском в комнатах.

О том, какие вопросы породило у него письмо, он умолчал, ибо ему хотелось узнать, возникнут ли они у его друзей.

— А куда вез письмо бедняга де Отфор? — неожиданно спросил Портос.

— Бог мой, Портос, неужели не понятно? В Испанию. Разве я не сказал?

— Тогда почему он оказался в Менге?

— Возможно, он собирался ехать до побережья, скорее всего, до Бордо, там сесть на корабль, идущий в Испанию.

— И кому он вез письмо?

— Вот этого-то мы и не знаем.

— И от кого — не знаем, — задумчиво произнес Портос. — Слишком много неизвестного…

— Я же сказал, что молодой человек успел прошептать только: "От герцогини…"

— Та-а-ак, — глубокомысленно протянул Портос, — Очень существенное уточнение. Однако, во Франции много герцогинь, не правда ли, дорогой Арамис? — и он расхохотался, крайне довольный своей остротой. — А само письмо надеюсь, у вас, д'Артаньтян?

— Конечно! Кто же выпускает из рук такие письма, — ответил д'Артаньян. — Вот оно! — с этими словами он достал из нагрудного кармана залитый кровью пакет.

Когда мушкетеры по очереди прочитали письмо, а Портосу, не знавшему испанского, его перевел Арамис, бегло говоривший на этом языке, д'Артаньян спросил:

— Скажите, вас ничего не удивило в этом загадочном послании?

— Красный герцог! — выпалил Портос. — Откуда она могла узнать это прозвище? Ведь так когда-то называли кардинала только мы!

— Ну, на этот вопрос найти ответ не так сложно, — сказал Арамис, пощипывая привычным жестом мочку уха. — Не знаю, обратили ли вы внимание, дорогой Портос, на одно имя — Мари Мишон?

— Конечно, — воскликнул Портос. — Я сразу спросил себя: какое отношение имеет ваша давняя знакомая белошвейка к испанской герцогине? Ведь малышка Мари была вашей любовницей?

— А вы, господа? — не отвечая на вопрос Портоса, спросил Арамис Атоса и д'Артаньяна.

— Разумеется, — ответил Атос.

— Как раз упоминание имени Мари Мишон и заинтриговало меня больше всего, — сказал д'Артаньян. — Я помню его с тех самых пор, когда мы возвращали из Лондона бриллиантовые подвески королевы.

— Это имя так и осталось для нас тайной, которую вы, Арамис, не пожелали нам открыть, — уточнил Портос.

— Сегодня я открою вам эту тайну, друзья, — усмехнулся Арамис, — Под этим именем скрывалась герцогиня де Шеврез, а придумала его сама королева Анна Австрийская.

— Ах, вы плут! Вот, оказывается, к кому вы пристроили в камеристки малютку Кетти! — воскликнул со смехом д'Артаньян, не особенно удивленный громкий именем любовницы Арамиса. Он знал по крайней мере еще двух дам высшего света, не устоявших перед чарами красавца-мушкетера.

— Признаться, я тогда порядком удивился — с каких это пор белошвейки заводят себе камеристок? — расхохотался Портос. Отсмеявшись, он добавил: — Немногие удержались бы от соблазна рассказать друзьям о такой громкой победе.