— Мой почерк… — прошептала она тусклым голосом. — Благодарю вас, шевалье, — повторила она, уронив листки бумаги на колени, и протянула руку мушкетеру, которую он с чувством поцеловал. — Я надеюсь видеть вас в числе моих друзей. Моих и моего мужа. Вы надолго в Париже?

— Я здесь служу.

— Вы бываете при дворе?

— Я лейтенант мушкетеров короля.

Д'Артаньян, как мы помним, был в цивильном платье и мог бы не говорить о своей службе, однако же, не счел возможным скрывать свою принадлежность к гвардейцам.

— Вот как? — спросила с легким удивлением герцогиня.

Д'Артаньян заметил, как сверкнули ее только что затуманенные глаза. Она умолкла, видимо, обдумывая что-то.

— Я хочу попросить вас об одной услуге, лейтенант, — наконец заговорила она. — Несчастный юноша… — голос ее дрогнул, — приходился мне родственником по материнской линии. Его мать была моей кузиной, испанкой, естественно. Его отец — французом…. Я взяла его с собой, чтобы ввести во французское высшее общество, к которому он принадлежит… принадлежал по праву рождения…

Герцогиня снова умолкла.

— Я жду ваших приказаний, герцогиня, — сказал д'Артаньян, побуждая ее продолжать рассказ.

— Кроме него, со мной в Париж приехала его кузина, Маргарита де Отфор. Она тоже моя родственница… Я не стану объяснять вам сложные переплетения родственных отношений в наших семьях, скажу только, что они очень близки… были… Маргарита сирота, моя воспитанница, она только что из монастыря… Я обещала показать ей Париж. И вот… Я просто не в силах, не в состоянии… я не могу сообщить ей о смерти ее единственного близкого родственника… Прошу вас, поймите меня… Вы мужчина… офицер… вы сделали для него все, что могли… Окажите мне еще одну услугу — сообщите Марго скорбную весть!

Д'Артаньян поклонился в знак согласия.

Герцогиня встала с софы, подошла к письменному столу, взяла колокольчик, позвонила, и почти сразу же в кабинете появился уже знакомый мушкетеру ливрейный лакей.

— Попросите синьорину де Отфор пожаловать сюда, — распорядилась она по-испански. — Если она уже легла спать, скажите камеристке, чтобы разбудила ее. Это важно.

Лакей ушел.

— Боже мой! — несколько раз повторила герцогиня, расхаживая у письменного стола, — Боже мой…

— Я должен… обязан сообщить вам кое-что еще, — сказал д'Артаньян. — Перед смертью молодой человек успел попросить меня передать вам, что он любил вас всю жизнь.

Герцогиня остановилась, ее огромные глаза застыли, медленно и беззвучно наполняясь слезами, губы скривились, лицо сделалось некрасивым, она заплакала и опустилась на софу, вдруг резко отвернувшись от него.

В кабинет вбежала молоденькая девушка. Она, видимо, уже легла спать, потому что поверх ночного платья на ее плечи был наброшен пеньюар.

— Что случилось, тетя? — спросила она по-испански. — Вы плачете?.. Ради всего святого, скажите, что случилось? Что-то с Анри?

— Позволь представить тебе лейтенанта королевских мушкетеров шевалье д'Артаньяна, — сказала герцогиня по-французски. — Он тебе все расскажет.

Девушка обернулась к мушкетеру, смутилась и запахнула на груди пеньюар. В ее глазах застыл вопрос и одновременно боязнь услышать ответ. Но мушкетера поразило не это. Она была чем-то неуловимым похожа на покойную Констанцию Бонасье, — вероятно, внутренней мягкостью, добротой, огромными черными глазами испуганной лани, овалом прелестного лица и рисунком нежных, чуть припухлых губ.

— Он жив? Скажите мне, он жив? — воскликнула она.

— Увы, мадемуазель, он умер у меня на руках…

Он сражался, как настоящий мужчина, один против четырех. Когда я подоспел, было уже поздно… — д'Артаньян не докончил свой сбивчивый рассказ, потому что девушка, не издав ни звука, покачнулась и, если бы мушкетер не успел подхватить ее на руки, упала бы на пол.

Герцогиня испуганно вскрикнула: "Марго!" и бросилась к ней, но увидев, что д'Артаньян подхватив девушку на руки, не дал ей упасть, яростно зазвонила в колокольчик, призывая слуг.

Д'Артаньян держал в объятиях обмякшее девичье тело, испытывая острую жалость, и одновременно с некоторым смущением ощутил, что невольная близость полураздетой девушки волнует его.

В кабинет вбежал лакей, за ним камеристка и две служанки. В мгновение все закрутилось: женщины принялись хлопотать вокруг мадемуазель: кто-то принес ароматические соли, кто-то воды. Девушку уложили на софу, избавив лейтенанта от приятной тяжести, принялись растирать виски. Д'Артаньян почувствовал себя лишним. Он вопросительно поглядел на герцогиню, та поняла его и милостиво кивнув, протянула ему руку для поцелуя.